Медвежатник

В этот раз посетитель был иным. Английский светлый костюм сидел на нем как влитой. В правой руке — трость с набалдашником из слоновой кости, инкрустированным серебром. Посетитель обращался с ней уверенно, как человек, привыкший к подобным атрибутам. На голове — узкополая шляпа.

Постучавшись костяшками пальцев в дверь, он громко окликнул хозяина.

Навстречу гостю вышел старик лет семидесяти пяти. Сухой, кряжистый, невысокого росточка, с глубокими морщинами на щеках и с добрым прищуром, он напоминал языческого домового. Достаточно только перекреститься, и сгинет нечистая сила.

— Господи, кто ко мне пожаловал! — обрадованно произнес Тарасов, слегка приобняв гостя. — Ну, проходи, — великодушно разрешил хозяин, подтолкнув его в глубину комнаты. — Забываешь ты старика, Савелий. Раньше дня не было, чтобы не заходил, а сейчас месяцами тебя не вижу.

— Давно это было, ты тогда на Хитровке жил, — вяло оправдывался Савелий, присаживаясь на дубовый табурет. — А теперь ты там, знаю, редко бываешь.

— Да ведь и ты с Хитровки давно перебрался, — критически осмотрел он костюм Савелия, — в такой обнове там не ходят.

— Верно, перебрался, — согласился Родионов, — но родные места не забываю, наведываюсь иной раз.

— Это ты правильно сказал, — очень серьезно заметил старый медвежатник, — как бы высоко ни взлетал, а полезно иной раз возвращаться в то дерьмо, из которого вылупился. — Назар Пафнутьевич потоптался у шкафа. — Так где он у меня? Едрит твою, опять ключ куда-то запропастился. Вот беда, неужели от жажды помирать придется? Вот сколько раз давал себе слово не брать в руки отмычку, а все никак не получается. То и дело ключи теряю, вот и держу оттого в карманах постоянно крючок.

— И с каких пор ты слово держишь?

— Как с каторги вернулся. Ах, вот он, отыскался! — Он выудил из кармана большой загнутый гвоздь и ловко отомкнул шкафчик. — Видал! — гордо произнес он. — Не позабыл еще своего ремесла. — Распахнув дверцы шкафа, он достал огромную бутыль самогонки и торжественно водрузил ее на стол. — Это тебе, милый, не «Смирновка», а самый настоящий первачок, через негашеную известь пропущенный, — гордо сообщил медвежатник. — Стакан примешь, так с ног мгновенно валит. И знаешь, в чем его секрет?

— В чем же? — доброжелательно улыбнулся Савелий, твердо дав себе слово не прикасаться к первачу, невзирая ни на какие уговоры.

— Сахара жалеть не нужно!

— Это верно, — серьезно согласился Родионов, — хороший продукт требует и соответствующих компонентов.

— Так я тебе налью, Савельюшка? — Хозяин с надеждой посмотрел на гостя.

— Не уговаривай, Назар, не расположен, — наотрез отказался Савелий.

— Ну и зря! — Тарасов уверенно откупорил бутыль. Даже полумрак не мог скрыть счастливого выражения его лица. — Я тоже просто так не пью. Это дело сначала нужно заслужить. А я считаю, что заслужил сегодня. Давеча прохожу мимо строительной конторы, а в помещении-то никого, — весело заплескался первачок в граненом стакане. — А там у них в углу сейф стоит. Несложный совсем, раза два-то ковырнуть, чтобы открылся. Для такого матерого медвежатника, как я, это вовсе мелочь будет. И что, ты думаешь, я сделал, Савельюшка? — гордо посмотрел на Родионова старый медвежатник.

— А известно что, достал отмычку, с которой ты никогда не расстаешься, да и открыл себе, а деньги все в чемоданчик сгреб. А потом незаметно, как это с тобой было не однажды, исчез.

Назар Пафнутьевич весело погрозил пальцем:

— А-а! Все шутишь, дорогой Савелий. Так вот что я тебе могу сказать: я гордо прошел мимо… Хотя мог значительно пополнить свои карманы.

— Геройский поступок, — рассмеялся Савелий. — Боюсь, что мне это бы не грозило.