Чеченский разлом

— Будто про нас.

— Хорошая поэзия всегда про нас.

— Не скажи. У каждого времени свои чувства. Когда это написано?

— В сороковом году.

— Брось ты! Не может быть!

— Почему не может? В конце тридцатых годов он отмотал срок в сталинских лагерях. Умер в семьдесят втором.

— Баб-эль-Мандеб! — сказал Бритвин с восхищением. — И много у него стихов?

— Какая разница, — заметил Резванов, — много или мало? Можно написать одно настоящее стихотворение и считаться поэтом…

— Вернемся с дела, — произнес Таран задумчиво, — запишу это и выучу для души.

— Нет уж, — сказал Резванов, — коли учить, так сейчас и начинай.

— Если я заболею, — продекламировал Таран запомнившееся, — к врачам обращаться не стану… Потрясно. Особенно про Млечный Путь. Лучше не скажешь…

— Почему? — возразил Ярощук. — Был такой поэт Серей Орлов. Он ещё во время войны написал о солдате так:

— Его зарыли в шар земной,А был он лишь солдат,Всего, друзья, солдат простой,Без званий и наград.Ему как мавзолей земля -На миллион веков,И Млечные Пути пылятВокруг него с боков…

— Все, мужики, вы меня добили, — сказал Таран обречено. — Сколько умников заставлял умолкнуть, когда болтали о поэзии… и вдруг… Ладно, давай дальше.

На рыжих скатах тучи спят,Метелицы метут,Грома тяжелые гремят,ветра разбег берут.Давным-давно окончен бой…Руками всех друзейПоложен парень в шар земной,Как будто в мавзолей…

— Это тоже выучу, — сказал Таран, прерывая общее молчание. — А теперь ложитесь. Я подежурю. Все равно теперь не засну. Его зарыли в шар земной, а был он лишь солдат! Надо же, как в душу выстрел! Все, всем спать!

Утро обозначило свой приход появлением серой полосы за гребнями дальних гор. Но этого сигнала оказалось достаточным для пробуждения природы. Совсем рядом, но где именно, Бритвин не видел, задолбил, застучал клювом по гулкому дереву дятел. В кустах, перессорившись между собой, надрывались назойливым щебетом невидимые пичуги.

На небе ещё догорали наиболее яркие звезды, а с востока в долину вползал рассвет. Бритвин почесал колючку волос, которые быстро превращались в рыжую бороду, зябко повел плечами и пошел собирать ишаков. Умные животные, должно быть инстинктивно предполагали, что где-то рядом в этих горах могут бродить хищники и потому не уходили далеко от места, на котором люди расположили бивак. Ишаки бродили по росистому лугу рядом с опушкой леса, нисколько не прельщаясь буйными травами, которые росли на дальних склонах.

Бритвин, охотно принявший командование над вьючными животными, первым делом решил дать им всем клички. Долго думать не стал. Еще в вертолете он объявил о крестинах.

— Запоминайте, называю транспортную команду по месту в строю слева направо: Дудай, Басай, Хоттаб, Радуй.

— Отставить! — прервал его Полуян. — Ты бы этому транспорту сперва под хвосты заглянул. Сдается мне, что Хаттаб — девица.

Все дружно грохнули.