Дикое правосудие

– Извини.

Марфа помогла ему надеть пальто и протянула меховую шапку. Он покачал головой.

– Обезболивающее – в том ящике, – он указал пистолетом, потом подошел к двери и тихо приоткрыл ее.

В коридоре было пусто. Он махнул пистолетом в левой руке, подзывая Марфу к себе.

– Мы спустимся на большом лифте, который используют для перевозки больных… Пошли.

Он вышел в коридор. Марфа последовала за ним, опасливо оглядываясь. В любой момент здесь могли появиться вооруженные люди. Она помнила о приглушенных стонах, вырывавшихся из груди Воронцова, когда она одевала его. Его состояние заставляло ее опасаться за собственную безопасность, хотя она стыдилась себе в этом признаться. Воронцов был слишком слаб и уязвим: если на них нападут, он превратится в обузу.

Марфа пыталась справиться с мыслями о смерти, заглушить воспоминания о газовой скважине: о нападении из засады, о редких проблесках возвращавшегося сознания, о вони гниющих отбросов, о жадно разинутой пасти мусоровозки, куда она так беспомощно скользила… Воронцов обернулся, и выражение его лица внезапно заставило ее все понять. Она остановилась и бессильно прислонилась к стене коридора. Он вернулся к ней, шаркая подошвами, как гротескный старик из кинокомедии.

– Пошли, – настойчиво повторил он. – Все в порядке, мы справимся.

Воронцов понимал, что спокойствие Марфы, когда она одевала его, было чем-то вроде защитной реакции, позволявшей ей справиться со страхом. Испытания, выпавшие на ее долю, были еще слишком свежи в ее памяти. Он обнял женщину за плечи левой рукой, прижал к себе и повел к лифту. Нужно поторапливаться…

12. Скромные услуги

Двое мужчин торопливо шли за ним по коридору, словно преследуя его или сопровождая на тюремную прогулку. Паника волной захлестнула его, когда он приблизился к двери палаты Воронцова. Его рука отказывалась прикоснуться к дверной ручке. Затем один из людей Бакунина, одетый в кожаное пальто, плечом отодвинул его в сторону и резко распахнул дверь.

Откинутое одеяло, смятые простыни, признаки спешного ухода. Опрокинутый стакан, вода, пролитая на ковер. Дэвид Шнейдер ощутил огромное облегчение, мгновенно сменившееся острым чувством опасности, когда двое людей из ГРУ молча переглянулись и уставились на него.

– Где они? – спросил один из них. – Вы отвечали за то, чтобы они находились под наблюдением!

Его коллега в кожаном пальто придвинулся к Шнейдеру, сжимая в руке пистолет Макарова, как маленькую дубинку.

– Кто предупредил их, янки? Кто?

– Не я! Я действовал согласно вашим распоряжениям, и вы двое должны были следить за ним. Он был здесь всего лишь несколько минут назад! – Шнейдер выпалил все разом, но слова звучали бессильно, словно взмахи рук человека, пытающегося защититься от выстрелов.

– Лифт, – коротко бросил один из сотрудников ГРУ. – Они не могли уйти далеко, он тяжело ранен. Пошли!

Они миновали Шнейдера, оттолкнув его в сторону.

– Если они уже снаружи, мы не найдем их в такую метель, – проворчал мужчина в кожаном пальто.

– Вызови подмогу! – крикнул другой, подбежав к дверям лифта. – Смотри, лифт движется!