Воронцов покачал головой.
– Миша не проглотит такую байку… Верно, Миша?
Судя по виду Теплова, он с радостью принял бы любую выдумку.
– Это Тургенев, Миша. Они на пару с Бакуниным решили покончить с нами.
Выражения страха, нерешительности и безнадежности попеременно промелькнули на лице Теплова, оживив его бледные, как у трупа, черты.
Воронцов пожал плечами.
– Видишь, Дмитрий? Миша знает, что слишком опасно держать рот на замке. Иначе его тоже прихлопнут.
– Ты дерьмо! – заревела Соня и отвесила Воронцову пощечину. Тот столкнулся с Дмитрием и вскрикнул от боли в сломанных ребрах. – Ведите его наверх, в постель, – сразу же заявила она. – Шевелись, ментовка, помоги мне!
Она подвела Воронцова к лестнице и буквально потащила его вверх, поддерживая на каждой ступени. Три девочки Теплова наблюдали за Соней и Марфой, готовые либо похихикать, либо выразить свое сочувствие.
– Где Лок? – спросил Воронцов у Дмитрия, поднимавшегося по лестнице следом за ними.
– В комнате, дальше по коридору. Любин вместе с ним.
Соня громко постучала в дверь. Лицо Любина, как всегда, радостно-оживленное, омрачилось при виде Воронцова.
– Я еще не умираю, – пробормотал Воронцов. – Просто нужен отдых. Обезболивающее… – добавил он, повернувшись к Марфе.
Лок потрясенно смотрел на них. Большие сильные руки Сони уложили Воронцова в постель. Подушки были чистыми, надушенными и необыкновенно мягкими, они манили к себе, приглашая отдохнуть, забыться…
Воронцов моргнул и проснулся.
– Что? – он попытался пошевелиться и застонал от боли. – О Господи!
– Ты проспал меньше пяти минут, Алексей, – услышал он голос Дмитрия. – Соня принесла кофе. Сейчас будут бутерброды…
Дмитрий и Соня помогли Воронцову принять сидячее положение.
Комната, обставленная с претенциозной роскошью, представляла собой слепок с представлений Сони о борделях прошлого века, но здесь было тепло, чисто и уютно. Даже запахи казались приятными. Зеркала, украшенные позолотой, кровать на изогнутых ножках, половики, имитировавшие персидские или афганские ковры. Неизменные розовые обои, расписанные красными розами и лилиями. Кролик Дмитрия жевал зелень, сгорбившись в своей клетке, стоявшей на массивном немецком буфете XIX века с резным деревянным орнаментом. Как ни странно, но Воронцов чувствовал себя здесь в безопасности.
Он обвел взглядом своих людей.
ebooksa