Пятый сон Веры Павловны,

– Может, много работы…

Сергей покачал головой.

Пересохший мох седыми неопрятными космами выбивался из пазов, перед крылечком валялись еловые поленья. Груда таких же сучковатых поленьев высилась перед сарайчиком.

Зной.

Редкие комары.

– Не вижу могилки.

– Какой еще могилки?

– Ну, не хранит же гегемон тело своего напарника в сарайчике…

– Тьфу на тебя! – Сергей суеверно сплюнул и, поднявшись на крылечко, потянул на себя дверь.

Чуть наклонившись вперед, они долго всматривались в избу – как в перегретую темную пещеру. В сумеречной ее глубине на низких широких деревянных нарах, почти касающихся кирпичной печи, лежал человек; на печи в закопченной алюминиевой кастрюле что-то еще побулькивало.

Спящий лежал навзничь.

Он был абсолютно гол. Борода над землистым лицом стояла дико, как веник. К ней даже мухи не подлетали, хотя в избе их было не мало. Тут же, на нарах, на расстоянии вытянутой человеческой руки стояла мятая жестяная кружка. Что было налито в нее, ни Сергей, ни Валентин не видели, но вряд ли вода. Судя по тяжелому специфическому запаху, воду в этой избе не пили.

– Ну, если по-человечески… – пожал плечами Валентин. – В общем, можно понять мужика…

И спросил:

– Это Кобельков? Или Коровенков?

– А я знаю? – неодобрительно отозвался Сергей. – Я этих своих гегемонов ни разу не видел, их для нас Серый нанимал. Вот вижу, что примат, но даже и в этом не уверен.

– Примат не примат, но печень себе он успел испортить.

– С чего ты взял?

– А взгляни на лицо? Где ты видел такие желтые, такие землистые лица? Или он у тебя китаец?

– Не должен бы…