– Ты одумайся, начальник, – стараясь не терять набранной солидности, пояснил Коровенков. – Создать хороший аппарат – тоже труд. Это народное творчество, живой промысел, если по умному. Да и чистяк, если употреблять в меру, всего лишь народное лекарство. Ну, утопишь аппарат, что с того? Я же мастер, я новый изобрету. Вот какой страшный процесс, – покачал головой Коровенков, сам испугавшись. – У меня мастерство в крови. Если понадобится, я аппарат построю без всякого железа, хоть из сухих дудок.
– Аппарат сдашь! – отрезал Сергей. – И с изобретательством завязывай, иначе слетишь с нарезки, а то помрешь. Другой венок мы сюда не потащим.
И поинтересовался:
– Лодка на берегу ваша?
– Плоскодонка-то? Наша.
– По реке пройдет?
– Плоскодонка-то? А чего? Конечно, пройдет. Только в ней щели и река обмелела. Но плоскодонка пройдет.
– Тогда, значит, так. Утром ты, Кобельков, встанешь пораньше, законопатишь щели и зальешь их смолой. Имей в виду, на лодке тебе самому с нами плыть, так что, работай от души, не халтурь. А ты, Валентин, поможешь ему и присмотри, чтобы он не валял дурака.
– А ты?
– А я с Коровенковым сгоняю на тракторе в пихтач. Лапнику нарубим, на часок заглянем на периметр.
– Нельзя, начальник!
– Нам можно.
– Туда не пускают.
– Нас пустят.
– Все равно нельзя, – стоял на своем Коровенков. – Даже если пустят, нельзя. Кобельков туда дважды ходил, и дважды в него стреляли. И немца так подведете. Немцу здорово влетит, если узнают, что он с нами встречался, – явно соврал Коровенков. И, утирая потный лоб, встревожено воззвал к Коляну: – Ну, подскажи, чего молчишь?
– Хочу и молчу.
– А ты не молчи, ты расскажи, зараза! – вдруг рассердился Коровенков. – Ты расскажи, как ходил на периметр. Расскажи, как тебя чертики в ту ночь защекотали, как утром ты попер прямо через болото. Расскажи, как куражился спьяну, как орал, что вот, мол, иду просто за куревом! Для вохры ты, мол, живой человек, ни в чем тебе не откажут! А какой ты живой, – съязвил Коровенков, – если тебе похоронные венки везут аж из Томска! Лучше расскажи, как тебя с бетонной стены окликнули. Там такая высокая бетонная стена, – пояснил Сергею Коровенков. – А на стене вохра. Там везде вохра. Вроде незаметная, а везде. Расскажи, Кобельков, как ты заикнулся о куреве, а по тебе стрельнули. Да не из берданы, а из настоящей большой трещалки… Вот какой страшный процесс!.. Даже тут было слышно, – явно приврал Коровенков, будто речь шла о пушке. И пояснил Сергею: – Кобельков дурак, что с него взять? Он, зараза, руки по требованию поднимать не стал, считай, повезло заразе. Предупредительными выстрелами весь шиповник посекли под ним. Кобельков чуть не обмарался. Когда потом к нам немец пришел, он прямо как зверь кинулся на немца с кулаками: вы, что, дескать, заразы, вы убить меня хотели! А спяченый что? Он потому и спяченый. Он честно ответил: ну, хотели тебя убить, чего такого? Ты, дескать, все равно помер. Вот какой страшный процесс! Так что, не ходи, начальник. Не надо ходить к периметру.
Пугачевский тулупчик
Грузовик, за которым Коровенков въехал за металлические ворота периметра, развернулся и встал под темным навесом. Не скрываясь, как будто так все и должно быть, Коровенков тоже провел грохочущий трактор вглубь отстойника.
Моторы смолкли.
ebooksa