Коровенков опасливо кивнул.
Он первым признал Сергея начальником и старался теперь держаться соответственно, а Коляну жизнь здорово прищемила память, он так и не припомнил Сергея. Да и сам наверное давно забыл про ту встречу на станции Тайга. И про стрельбу в Томске тоже забыл.
Мысль о Вере Суворовой мучила Сергея.
Он старался не глядеть на Коляна. Как бы тебе действительно не пришлось подновлять венок, подумал он с ненавистью, поразившей его самого. А тебе, вольтерьянка и ипокритка, земля пухом…
И сказал:
– Все, мужики! Хватит загадок. Выкладывайте, откуда тут немец? Где он берет виски? Почему он приносит виски и горячую водку, а не красный портвешок? И что такое – периметр?
– Да Новые Гармошки, – ухмыльнулся Кобельков.
– Оставь кружку, – разозлился Сергей. – Выкладывай, что за Новые Гармошки.
– А я знаю?
– Ты же постоянно пьешь с немцем. Не всегда же он молчит?
– Да я все сразу забываю, – спохватился Колян.
– Ну, все забыть нельзя, так не бывает, – недоброжелательно возразил Сергей. – А если забыл, время есть, вспомни. О чем болтаешь с Морицом?
– С немцем-то?
– Ну?
– А что ну? Я не лошадь, – огрызнулся Колян. – Я и с Коровенковым каждый день болтаю. Я, если хотите, даже с дятлами разговариваю. Что из такой болтовни запомнишь? Это ведь просто настроение.
– Но Мориц что-то говорит.
– Да это только так кажется, гражданин начальник. И птичка тоже чирикает, и дятел стучит.
– А шейла? – спросил Валентин. – Откуда Мориц приводит бабу?
– Из лесу, вестимо.
– Ты не остроумничай, Кобельков, – нахмурился Валентин. – Мы сюда приехали не шутки шутить. Мы сюда из-за тебя, траченного перца, приехали. Думали, что ты умер.