— Я сказал, заткнись! Валя сделала, что могла. Теперь остается ждать. И не ной. Будь, наконец, мужчиной!
Руководитель группы всхлипнул:
— Да пошли вы все!
В этот момент крышка люка сдвинулась в сторону, и в проеме колодца показалась физиономия охранника. Валентина машинально поднялась, но бандит, сбросив в подвал веревку, приказал:
— Выходить! Всем!
Туркина взглянула на коллег.
Сергинский икнул:
— Что бы это значило?
Дольский встал:
— Мне кажется, ничего хорошего. Но идем, раз зовут.
Сергинский крикнул:
— Я не пойду!
Дольский усмехнулся:
— Дело твое. Жди, пока тебя силой не поднимут на поверхность. А эти ребятки в нуристанках, чалмах и тюбетейках особо церемониться не будут. Изобьют дубинками, без лестницы вылетишь из колодца.
Охранник вновь подал голос:
— Чего встали? Сказал, все наверх, быстро!
Журналисты поднялись в бункер. Там, не выходя на улицу, постояли с минуту, привыкая к яркому свету. После чего начальник охраны крепости вывел их во двор. Но дальше гаража и боковой стены главного дома не повел. Приказал встать в центре закоулка. Журналисты огляделись. Кроме начальника охраны увидели еще двух караульных. Их автоматы были направлены на заложников. Из-за угла показались Исмаил-Хан и комендант Натанджар. Главарь банды, узнав о болезни Маруха, вынужден был использовать оператора съемочной группы. Комендант вынес с собой и камеру.
Бандиты подошли к пленникам.
Исмаил-Хан остановился напротив Туркиной, спросил:
— Как чувствуете себя, Валентина Борисовна?