– Вежливые люди, входя в чужой кабинет, здороваются и называют себя, – мягко заметил Петреску.
«Каков нахал!» – подумал я, а вслух сказал:
– О, да-да, разумеется! Мой визит к вам был полной неожиданностью для меня. Владимир Раевский, потомственный дворянин. К вашим услугам.
– Весьма польщен. Федул Петреску. – Он чуть ли не встал, чтобы броситься жать мне руку – так мне показалось. – Волею судьбы вынужден обитать в этих стенах. Вы похвалили мой кабинет – это приятно.
– Да, – сказал я, – в подобных стенах редко увидишь картины, тем более такого тонкого художника, как Чонтвари.
– О-о, – вскинул брови Петреску, снял очки и аккуратно стал протирать их чистейшим платочком. – Я понимаю, что вижу перед собой поклонника этого художника?
– Да, – не ударил я в грязь лицом, хотя и был строевым офицером, – но в его наивном экспрессионизме мне более привлекательны городские пейзажи, например, «Римский мост в Мостаре».
– Вот как? А мне вот по душе кедр: ветви, будто взметенные взрывом, а вернее, астральным тяготением к высшему космосу.
Он закончил протирание очков, аккуратно сложил платочек и спрятал его в боковом кармашке. Я заметил, что рядом со шкафом часть стены была занавешена. Там явно кто-то стоял: слышалось сдавленное сопение. Федул понял, что я уже догадался, и, усмехнувшись, произнес с легкой укоризненкой:
– Стефан, что ты там застрял?
Занавес отодвинулся, появился крепкий парень с вислогубым ртом, таких в школе одноклассники всегда дразнят губошлепами. Губошлеп был во вчерашней команде – я его признал. Сейчас вместо автомата он держал паяльную лампу.
– Вы любите Льва Толстого? – между тем спросил хозяин кабинета.
Русский язык у него был безупречным.
– Да, разумеется, – ответил я, размышляя, на какую тему покалякать еще.
– Я тоже. – Он достал трубку, стал набивать ее табаком. – «Амфора», – сказал он, заметив мой взгляд. – Люблю хороший табак. В наше военное время это редкость. Говорят, к очкам трубка не идет, но я без нее не могу.
– Вы не угостите меня сигаретой? – спросил я.
– К сожалению, я курю только трубку… Так вот, мой любимый герой – Пьер Безухов. Знаете, внутренне он мне очень близок.
Тем временем Стефан раскочегарил паяльную лампу, и она утробно загудела.
Я сидел напротив окна и вдруг увидел, как кто-то, видно, с крыши, стал осторожно спускать веревочную петлю. «Уж не хотят ли меня повесить над окном, как стрельца после бунта? – пришла на ум поганая догадка. – Вот и курить не дают, чтоб сигареты не переводить. Интеллектуально беседует, видно, со своими остолопами не разговоришься…»
– Вот вы думаете: «Полицейский – какая тут может быть тонкая натура!» – Тут он вспомнил, что я до сих пор стою, и предложил: – Садитесь, пожалуйста.
ebooksa