Я глянул на компас, азимут определил еще на катере, поправил нож на бедре. Пока у меня в руках оружие, опасаться за свою судьбу вряд ли приходилось. Если меня захотят убрать, то найдут для этого более подходящий момент, например, когда я расслаблюсь после успешного выполнения задания и буду за рюмкой ждать основную часть вознаграждения (аванс мне, конечно, должны вручить заранее). Пуля может настигнуть и после того, когда я спрячу стандартно зеленые купюрки (выдумки не было на раскраску) в секретный карман, пожму руки своим бывшим хозяевам, выслушаю пожелание почаще приезжать в Таиланд и весело поеду в аэропорт… Точнее, всего лишь захочу поехать…
Вот такие мысли преследовали меня в океанских глубинах. Я забыл о дивном мире, который окружал меня, ритмично выпускал из себя сонм пузырей, за мной торопились рыбки-малютки, возможно, они ждали, когда меня облепят всяческие морские паразиты, и они будут объедать их с моего тела, как это делают с крупных рыб типа китовой акулы. Навстречу плыли старые друзья-губошлепы, круглоголовые, лобастые, высокомерные, будто с заседания верховного рыбьего парламента. Ближайшая из них явственно произнесла в мой адрес гадость, я это понял по движению губ: «Что это за дерьмо тут плавает?» И мне пришлось дать ей в морду.
Конечно, я не забывал поглядывать на компас, а также оборачиваться назад. Мой спутник ровно шел за мной. Он плыл, изгибаясь, как синусоида, вытянув вперед руки. Мне же больше нравился подводный брасс. Когда я чувствовал, что отрывался от Хонга, то незаметно оглядывался (увы, не было зеркала заднего вида, который, кстати, необходим в районе, кишащем акулами), мой соперник тоже переходил на лягушачий брасс. Как бы странно мы ни смотрелись, в океанских водах не обитает ни одной, даже самой пакостной, в гнойных бородавках, лягушки. Возможно, потому, что кваканье несовместимо с гордым шумом морского прибоя. Вдумайтесь внимательно в это наблюдение, читатель.
Когда мне наскучили эти мысли, на смену им пришли другие. Например, что делать, если кислород на исходе, а до берега еще ой-е-ей… Сбрасывать баллоны или переть их на себе? Я так и не пришел к рациональному ответу, потому что Хонг нагнал меня и стал отчаянно жестикулировать. Сначала я подумал, что он сошел с ума от кислородного голодания: он настойчиво пихал меня в глубину. Наконец я понял: по нормативам положено занимать определенную глубину погружения. Пришлось подчиниться и плыть на семи метрах от уровня океана. Вода здесь была гораздо холодней, не то чтобы я мерз, но бодрость ощущалась сразу. Я энергично заработал конечностями, ощущая, как медленно подползала усталость. Мы уже плыли сорок пять минут, мои подводные часы аккуратно и точно показывали время, я был благодарен им за то, что они не лопнули от гордости при большом давлении. Если бы я сбился с пути, мы могли плыть по прямой, пока не уткнулись в Антарктиду. Но, к счастью, я увидел дно. Сначала оно вырисовалось, как блеклое марево, потом я стал различать камни, прибрежных рыбешек, маленьких и теплолюбивых, причудливые кораллы в виде огромных, до метра в диаметре, шаров с круглыми, как кратеры, узорами, другие напоминали колонии грибов с зонтиками, вывернутыми наружу, заиндевелые кустарники с массой отростков-веточек, да и просто причудливые лишайники. Многие из них жили и на ощупь были скользкими, как сало, мертвые же окаменевали, их мумии столетиями наслаивались друг на друга, образуя для двуногих новые территории для проживания и развлечений. Все это коралловое великолепие проплывало под моим брюхом, пока я чуть не наткнулся на морского ежа. Черный шар с длинными иголками подпрыгнул и проколол мне палец, когда я попытался выяснить, что за сувенир лежит, как бы брошенный. Пять белых точек-глаз по пяти углам и с ярко-синей светящейся меткой в центре следили за мной, готовые вонзить в меня еще девяносто девять иголок. Оказалось, этих ежей здесь целая плантация. Среди камней я еще заметил длинные черные колбасины, к которым уже не рискнул приближаться.
Кромка воды над головой уже позволяла стать на ноги, но я не торопился, дождался, пока это сделает мой инструктор. Берег был безлюдным. Мы почапали по песочку в обратном направлении. Кажется, был отлив, нам пришлось идти метров пятьдесят, прежде чем мы добрались до катера. Райт скучал, покуривал и стряхивал пепел за борт. Он помог нам забраться, мы с удовольствием сняли почти опустошенные баллоны, маски и ласты.
– Ты еще не все вылакал? – устало поинтересовался Хонг.
– Повода не было! – ответил тот и достал из ящика слегка початую бутылку виски.
– Ты, конечно, хотел выпить за упокой нашей души? – спросил я.
– Как тебе сказать… Насчет Хонга я всегда уверен. Но раз ты выплыл, парень, значит, повод выпить у нас оптимистичный!
И мы оптимистично выпили, закусив морской травой, причем Хонг только делал вид, что пьет. Метис же прикладывался к бутыли жадно и некрасиво. Я тоже не усердствовал: на такой жаре могут пить или отчаянные, или просто алкоголики, надеющиеся, что на хорошей скорости все выветрится…
Вечером Хонг и Райт захотели прошвырнуться, но я их поймал буквально за фалды. Они думали, мне будет особенно радостно коротать время в обществе пожилого плосколицего тайца, который все время дремал у ворот.
– Стоп, господа! – закричал я. – С какой стати я должен торчать здесь в столь прекрасный вечер?
– Тут все вечера прекрасные, – нагло ответил Райт.
– Не было такого уговору. А если вы думаете, что я удеру, так это могу сделать в любой момент.
– Ну что ж, погуляй пару часиков. Только не заблудись… – милостиво разрешил Хонг.
– Спасибо. Только прошу выделить мне на бутылку виски и пару пива в счет будущего аванса. На девочек уж не прошу.
– Какая наглость! – картинно возмутился Райт. – Ты что – алкоголик?
– Не более, чем ты! – Краснорожий Райт начал действовать на нервы. Несмотря на свою красноречивую фамилию, он был не прав.
А Хонг – молодчина, тут же связался по радиотелефону с китайцем и получил добро на мое увольнение в город. Последний раз такое счастье я испытывал на четвертом курсе военного училища. Тогда с деньгами тоже было трудно, мы зарабатывали, разгружая по ночам вагоны, сдавая кровь, а днем тратя эти скудные рубли со студентками-подружками или в дешевых пивных.
Хонг выдал мне из своего бумажника двести пятьдесят батов – по курсу аж целых десять долларов. Кажется, совсем недавно я держал в своих руках такую, точнее, эквивалентную бумажку, но сколько событий с тех пор прошло!