— Не хочу сглазить.
— Ты же не цыганка. — Адвокат наконец-то сбросил напряжение. Он сказал одно, а подразумевал другое: «Ты же еврейка. Как ты можешь сглазить?»
— Через десять-пятнадцать минут к воротам, ведущим на летное поле, подъедут три автобуса. Будь начеку. Как только мои люди начнут выводить из автобуса детей, быстренько присоединяйся к ним. — Пауза. — Планы изменились.
— Что это значит? — Николаев заиграл желваками и до боли в пальцах сжал телефонную трубку.
— Я не смогу взять на борт взрослых, только ребенка.
У него отлегло от сердца. И снова он мысленно открестился от Вергельда, и его конкурентка автоматически превратилась в злейшего врага. При таком раскладе она, по сути дела, бросала «взрослых» в Чаде: не маленькие, выберутся. А путь в Камерун им заказан. Их фото развешаны на каждом столбе.
Как выбираться из Чада? Без геморроя — никак. Из Москвы в Нджамену и обратно прямых рейсов нет. Можно улететь в Париж — рейсы два раза в неделю. Но улететь можно только одному — только у Николаева открыта французская виза. Можно остаться здесь навсегда, зарабатывая на жизнь музыкой: вместо тамбурина и флейты услаждать слух мусульман-суннитов чарующими звуками скрипок.
Полдела. Это слово вернуло Николаева в реальность. Они сделали полдела. Ну, чуть меньше. Они почти вытащили девочку из этой чертовой страны, этого преддверия ада. Почти — придется еще подождать. Подождать и взрослым, и детям.
— У тебя есть соображения насчет взрослых? — спросил он.
— Только одно, — ответила Вивьен.
Чего она тянет? — не мог понять Нико. Он бы понял ее, если бы она вымогала деньги или искала выгоду. Ему казалось, он достаточно изучил эту женщину, чтобы при случае довериться ей. Достаточно — не означало всецело, поскольку Нико больше изучал характер ее работы, а точнее — миссии. По большому счету, он имел дело с целой организацией, чья благотворительность стала мировым достоянием.
— Ну? — поторопил он ее.
— Помнишь, в конторе Армана Ришпена ты спросил о конкуренции?
— У меня кончаются деньги на карточке. — Нико смягчил тон. Пожалуй, в этот момент он мог признаться себе: «Да я счастливчик, черт возьми!» Он не тянул Вивьен за язык, она сама вызвала его на разговор о конкуренте по имени Юлий Вергельд. В конторе Ришпена, а потом и в ресторане он сделал все, чтобы именно сейчас прозвучали эти слова. — Да, я помню, Вивьен.
— Запомни номер телефона Юлия.
— О него мы точили языки в ресторане? Я наводил о нем справки.
— Разумеется, ты наводил справки. Он сейчас в Чаде.
— Точно?
— Должен быть в Чаде, — поправилась Вивьен. Конкретно — в селении Квартану, это примерно в сорока километрах от Абеше. Больше ничем помочь не могу. Мы увидимся возле автобуса. Не выплескивай свои чувства наружу, прошу тебя, иначе провалишь дело, засыплешь и себя, и меня.
— Это само собой. А ты не сможешь сама позвонить Юлию?