Вергельд тряхнул головой, отгоняя точные, как ему показалось, мысли Каталина. Со стороны казалось, он мечется от одного человека, которого приносил в дар своей вере, к другому, не в силах решить вопрос, с кого же начать, кого первым отправить на тот свет. Но он уже сделал свой выбор:
— Вставай, вставай. — На этот раз Каталин проявил настоящую заботу, пожертвовав своим несвежим носовым платком. Поплевав на него, он отер лицо жрицы от крови, сложил его вчетверо и приложил к разбитому носу. — Держи так. Скоро кровотечение остановится. Понимаешь меня? Эй, безандестенка!
Он не ожидал, что Мамбо так быстро примет его помощь. Она буквально схватилась за платок, схватилась за ускользающую от нее жизнь. Она поверила этому парню, поверила искрам в его глазах, которые говорили только о жизни. Она закивала быстро и ответила, не переставая мелко дергать головой.
— Да, да, я понимаю, все понимаю…
— Если что-то выветрится у тебя из головы, припомни столб в своем гадюшнике. Я найду такой же, пусть мне для этого придется вернуться в Нджамену, только привязывать тебя не стану. Я затолкаю его тебе в задницу.
Катала поднял с земли цветастую сумку Мамбо и, отряхнув ее от пыли, вывалил ее содержимое на землю, в ту же самую пыль. За исключением нескольких вещей, это был обычный женский набор, главным в котором была косметичка. Но не для Каталина. Он нашел то, что уже видел получасом раньше: его глаза вспыхнули, когда он увидел бутылочку с резиновой пробкой, зафиксированной проволокой, как на бутылке шампанского. Уже тогда он верил в ее существование, а по сути, загадал желание, и вот оно сбылось.
Но если у Мамбо, которую он во время обыска положил лицом вниз, с собой был порошок зомби, то обязательно к нему и противоядие, которое готовится одновременно с порошком — но не для оживления жертвы, а для защиты от отравления всех, кто участвовал в ритуале зомбирования. Противоядие находилось в бутылочке, шкалике, в жидком состоянии, тогда как средство для создания зомби…
Катала тряхнул бутылку раз-другой, перевернул, как песочные часы, и смотрел, как по стенкам течет сероватый порошок.
— Это то, что я думаю? — спросил он, глядя на жрицу сквозь стекло, видя ее голову внутри бутылки. — Это так называемый порошок зомби? Или в бутылке душа заживо погребенного? Выпустим его? Или создадим еще одного зомби?
— Ты спятил! — выкрикнул Николаев.
Вергельд вмешался так быстро, что напугал даже Гвидона. Он схватил Нико за руку и громко прошептал:
— А вот теперь не мешай. Нас ждет интересный ритуал.
— Вы рехнулись! — снова вырвалось из адвоката. Он все-все понял, и кровь в его жилах превратилась в антифриз. Ему стало так страшно, будто он поменялся ролью с Жевуном. В голове обрывки беседы с Вивьен, слова, которые он пересказал «космонавтам», лохам, которым светят исключительно невыполнимые задания, жертвам.
«Юлий любит Африку, уважает нетрадиционные традиции народов. Культ вуду всегда завораживает, оставляет место для необъяснимого. Он не исповедует этот культ, может быть, поклоняется ему. На празднествах он частый гость. Ленты, венки, улыбки, угощения, маски, музыка, танцы… непередаваемый колорит… высокие гости, которые наряду с простыми людьми ждут на этом празднике чудес, и его не испортит появление в самый разгар веселья умершего накануне человека».
«Господи боже мой…»
Господи…
«Нас ждет интересный ритуал».
Нико глянул на Вергельда. Оказывается, тот повторился:
— Нас ждет интересный ритуал.
Катала оценил поддержку «маленького доктора» и отсалютовал ему поднятым большим пальцем.