Прыгать вниз я не боялась – за сараем лежала куча прошлогодней картофельной ботвы.
– Говоришь, рано утром? – спросил я с проснувшейся надеждой.
– Да. На рассвете.
– Ну, ты везучая… – сказал я с восхищением. – Постучу по дереву, чтобы не сглазить.
– Что значит – везучая? – осторожно поинтересовалась Каролина.
– Думаю, что тебе уже не нужно рассказывать, как ты пробиралась обратно в погреб. Дело в том, что в этот самый момент Зосима запрягал Машку, а я ему помогал. Мы ездили в райцентр.
– То есть, те, что за тобой следили, меня видеть не могли?
– Вот именно. Правильно мыслишь. Очень хочется, чтобы мы с тобой не ошиблись.
– А мне как хочется…
– Кстати, а где твой знаменитый рюкзак? – поинтересовался я небрежно, словно походя.
Девушка посмотрела на меня исподлобья и нехотя ответила:
– Здесь он… под кушеткой.
– Ты так рисковала из-за него, будто в нем, по меньшей мере, находится фамильный раритет – жалованная царем грамота на княжеский титул. Сейчас это модно и престижно – искать в своих жилах хоть каплю "голубой" дворянской крови.
– Лучше умереть сразу, чем ходить неделями в грязном белье! – сказала она запальчиво. – Впрочем, вам, мужикам, этого не понять. В рюкзаке мои шмотки, разве не ясно?
Я встал и окинул ее скептическим взглядом. Она была все в том же джинсовом комбинезоне, лишь сменила майку.
– Я так понял, в рюкзаке у тебя не менее полусотни маек и столько же трусиков. – Мой голос просто источал ехидство.
– А хоть бы и так! – сказала она с вызовом.
– Дерзите не по чину, господин юнкер. Не забывай, дорогая, кто здесь хозяин положения. – Я смотрел на нее тяжело и сурово. – Возьму сейчас и проверю, что ты в рюкзаке таскаешь. Не золотые ли кирпичи? Уж больно тяжел он… – Я сделал вид, что хочу достать рюкзак из-под кушетки.
– Нет! Не смей! – Она бросилась на меня как тигрица.
– Какие мы грозные, – сказал я хладнокровно, но все-таки поторопился сделать шаг назад – еще не хватало мне ходить по деревне с расцарапанной физиономией. – Значит, моя догадка верна. Там у тебя и впрямь какие-то сокровища.