– Обманул! – верещала она. – Говорил, что из ФСБ, а сам из одной шайки с этим извращенцем! Помогите!
Студент вздрогнул. Ворох бинтов полетел на пол, а в его руках сверкнул невесть откуда появившийся револьвер.
– Ментам продался, сука? – прошипел Студент. – Или ворам? Я с ним тары-бары развожу, а он…
– Врет она! – выкрикнул Щукин, но, заглянув в глаза Студента, понял, что медлить больше нельзя.
Дальнейшие свои действия Щукин не обдумывал ни одной секунды. Он быстро схватил из ванночки с хирургическими инструментами скальпель и приложил его к груди Вероники Михайловны – так что кончик лезвия касался окружья соска.
Студент посмотрел на него. Его глаза были так же холодны, как и лезвие скальпеля, который Щукин держал в руке.
– И что ты будешь делать? – спросил он.
Щукин не придумал, что сказать.
Студент минуту ждал ответа, потом подался в сторону приоткрытой двери.
– Папа! – крикнул он.
Папа?
Через полминуты дверь открылась шире, и в комнату вошел дед Паганини.
– Вот, – сказал Студент ему, указывая на Щукина кивком головы.
– Ага, – проговорил дед Паганини, опираясь на плечо Студента, – вот и Коля… А я думал, вас с Гришкой уже того…
– Ты его знаешь, папа? – спросил Студент.
Дед Паганини кивнул.
– Беседовали мы с ним, – сказал он, – не так давно. Представляешь, Васька, я рассказал ему о твоем детстве… А я думал, ты догадаешься, что отчим-маньяк и дед Паганини – это одно и то же лицо, – проговорил старик, обращаясь к Щукину.
– Я и… догадался, – выдавил Щукин. Тошно ему было от всего происходящего.
Студент поморщился.
– Вечно ты кому попало рассказываешь… что попало… – сказал он.