– Отлично, – скривился в усмешке старик.
– Потом их определят в школы, расположенные в самых спокойных районах. Они ведь сами почти дети.
Беслан задумчиво рассматривал собеседника, изредка переводя взгляд на командира боевиков.
Сулейман, для которого этот разговор оказался чистой импровизацией, внимательно слушал. Федеральные средства массовой информации уже давно трубили об акции молодежной организации, близкой к президенту России. Активисты организации начали набор добровольцев из числа молодых учителей и выпускников высших учебных заведений, желающих поработать в Чечне. Сообразив, что целью террористической атаки старик выбрал именно эту группу, Сулейман перехватил инициативу.
– Ты сообщишь нам точную дату прибытия, – завершил он.
Когда до полковника дошло, Кривонравов побледнел от ужаса. Он взмахнул руками, точно пытался отогнать поразившее его воображение чудовищное видение. Заикаясь, он только и сумел выдавить:
– Я… я… я…
Перегнувшись через стол, старик схватил гостя за подбородок:
– Перестань блеять. У тебя нет выбора. Кто платит, тот и заказывает музыку. А платим тебе мы. – Подумав, он добавил: – Смотри, не нагадь мне на ковер.
Встреча была закончена.
Нервная система полковника оказалась крепче, чем он сам мог подумать. Былая уверенность вернулась к Кривонравову. В череде его преступлений это могло оказаться самым подлым, если вообще существует шкала подлости, по которой можно измерять уровень предательства, но в то же время наименее рискованным. Его участие в планируемом теракте сводилось к минимуму, а это успокаивало.
В коридоре Кривонравова остановил вопрос старика:
– А где сейчас этот капитан?
– Кто? – переспросил полковник.
– Капитан, который уцелел.
– В Москве. Командир полка ему краткосрочный отпуск устроил, – ответил Кривонравов.
На секунду в коридоре установилась гнетущая тишина. Полковник тяжело сопел, боясь нарушить молчание.
– В Москве, – повторил старик. – Все дороги ведут туда… Предупреди сына, чтобы был повнимательнее.
Кривонравов делано рассмеялся. Его фальшивый хохоток эхом заметался между стен темного коридора.
– Да он и близко к моему сыну не сунется. Радехонек небось, что уцелел. Будет квасить по столичным кабакам, если бабки есть. А если нет, с дешевыми проститутками оттягиваться.