Напарник

Роман уперся ногами в пол.

– Куда вы меня тащите? Я никуда не пойду!

Тут же последовал пинок коленом в зад.

– Заткнись, урод!

– Полегче, Эрик, – сказал Шон. – Ему скоро и так достанется.

– О чем вы говорите? – заскулил Роман.

– Узнаешь, – проворчал добряк Шон.

Они протащили его мимо дверей с надписью «Toilettes (pour dames)» и «Toilettes (pour messieurs)» и остановились возле двери с надписью «Blanchisserie» (прачечная).

– Вот тут мы тебя и постираем, – снова захохотал Эрик.

Обещание было более чем зловещим.

Шон открыл дверь, и Романа втащили внутрь.

Он увидел стоящие вдоль стен огромные машины для стирки белья. Они были устаревшей модели, но выглядели внушительно. Посреди – столы и стулья из нержавейки. Все это напоминало больничную операционную, и Роман, как ни гнал от себя воображение, почувствовал, что помимо своей воли начинает покрываться холодным потом.

Его усадили на стул и пристегнули наручниками ноги.

– Так хорошо, – одобрил Шон, отступая на несколько шагов.

Он посмотрел на часы, и сразу же вслед за этим в прачечную вошел широкогрудый, суровый человек, сопровождаемый бритым наголо великаном.

Смерив Романа долгим взглядом, суровый человек вскользь взглянул на Эрика и Шона.

– Вы мне пока не нужны, – отрывисто сказал он с сильным акцентом.

«Стало быть, это Стоян и есть, – подумал Роман. – И, судя по внешности и акценту, он из сербов и будет. Может, договоримся?»

Но пока о возможности договориться он всерьез не думал. Вряд ли этот человек проникнется радостью, узнав, что перед ним русский разведчик. Кем бы он ни был по происхождению, занятие его слишком серьезно, чтобы он позволял себе руководствоваться симпатиями или антипатиями национального порядка. Прикованный к стулу человек для него был прежде всего врагом, с которым и поступать надо было соответственно.

И этот верзила сюда явился не просто так. Поди может голыми руками быка задушить.