Вот вам и Дакота! Меня швырнуло на землю – как раскладушкой врезали. Астры полегли. Я пробороздила носом клумбу и распласталась, разбросав ноги. Но тут же откатилась, утопила ладони в землю и приподнялась. Невыносимо, знаете ли, когда за вашей спиной без вашего ведома происходит жуть: шаги, дыхание в затылок, взрывы…
Шандарахнуло крепко. Домик разлетелся, как фанерная коробчонка. Я застала уже финальные кадры: тонкие перегородки складывались, рушились вместе с перекрытиями, взметались клубы пыли, пламени, а обломки крыши, поднятые на воздух, уже опадали вниз – в самое средоточие пожара.
Огонь бушевал – нешуточный, мощный факел, пожирающий все горючее. Оранжевые языки плясали по руинам, по траве перед домом, лизали две уцелевшие стены на западной стороне… Потрясенная таким поворотом и почти оглохшая, я еще нашла в себе силы проползти на карачках по саду, а потом подняться и в тумане побрести на соседний участок. Навстречу бежали какие-то сердобольные люди – не очень молодые, но проворные. Слава добрым самаритянам, храни их господь… Это были пан Квочек и его половина пани Квочкова – из дома напротив. Как потом выяснилось, в их «фазенде» волной повыбивало все стекла, а любимому ретриверу Фантомасу засандалило доской по носу. Они подхватили меня под руки и куда-то потащили, ахая и сокрушаясь.
– Телефон… – бормотала я. – Мне нужен телефон… Я должна позвонить… своему адвокату…
– Людвиг, да ты глянь на нее… – причитала добрая старушенция. – На ней совсем лица нет! Да что же это творится? Полиция, где наша полиция?..
В каком-то киселе, вязкой массой сочащемся из ушей, я различала отрывистые вопли полицейской сирены, протяжные гудки пожарки; различала, как осмелели и подали голос местные обыватели. Венцом моей мольбы стала телефонная трубка, протянутая сжалившимся паном Квочеком. Я набирала номер, пальцы срывались, я била в исступлении по красной клавише, снова набирала, нарываясь на бездушный зуммер, и так продолжалось, пока в трубке не пискнули:
– Рекламно-маркетинговая фирма «Влтава» рада приветствовать своих…
Шпионов?
– Идите к черту… – простонала я. – Это пани Шмидт… Из Ческе-Будейовице, помните?.. Меня взорвали… Вы понимаете, меня взорвали… Всех взорвали… Иржи, Новака…
Я бормотала какую-то несусветицу, пыталась объяснить им ситуацию, как-то выразить эмоции, но, по-моему, весь издаваемый мною бред совершенно не относился к делу. Я не находила нужных слов.
– Где вы? – несколько раз переспрашивали на том конце провода, и пока я, наконец, ответила вразумительно, прошла вечность.
– Вы можете остаться на месте в течение часа?
Ответа уже не последовало. Трубка выпала, я, ослабевшая, прислонилась к стеночке.
– Пан Квочек, – пролепетала я. – Пани Квочкова… Вы такие милые люди… Отведите меня наверх, ради бога, и не говорите полиции, что я здесь… У меня нет сил с ними общаться, истинная правда… Я сама поговорю с ними, но попозже… через час, пожалуйста… Умоляю вас…
Поистине золотые люди. Они уложили меня под бронзовое распятье, в комнатке с голубыми занавесками, похожей на келью, куда не проникала суета с пожарища.
А через какое-то время – я как раз смиренно лицезрела потолок, скрестив руки на груди (хоть свечку в изголовье ставь), – в комнату ворвался Андрей Васильевич в смокинге.
– Только не говорите, что вы уходите в монастырь, – буркнул он.
Сложил меня вчетверо и куда-то понес.
– Вы из полиции? – строго вопрошали из-за кадра пан и пани Квочки.
– Да, – кратко отвечал Романчук.
ebooksa