— Разберемся.
…Выслушав Сирегу, Джеги недоверчиво уставился на него: не хватает, что ли, остроты жизни? С Ингой все ясно. Она больна, ангелоподобная тварь с золотыми волосами. Вероятно, она ненавидит всех мужчин мира, у каждого найдет неискупимый грех и пулькой-свистулькой тут же исправляет их мужские амбиции. А внешне пристойная девушка, чемпионка по биатлону, глаза голубые-голубые, кроткая и непонятная, презрительно усмехающаяся, порой тоскливо-отрешенная. Загадочная душа, выстуженная прибалтийским сквозняком.
— Куда собрались? — сердито спросил Джеги.
Сирега не знал, поэтому замялся:
— Мы пока еще не обсудили…
— Давай зови ее сюда, — распорядился командир.
Джеги с ходу набросился:
— Опять собралась в засаду? Хочешь, чтоб тебя поймали?
— Я снайпер группы риска, но не хочу, чтоб меня убили, как глупый курка. — Акцент зазвучал сильнее, она стала сбиваться. — Мне нужен тренировка, всегда — чувство опасность!
— Хорошо, не надо только кричать. — Джеги сделал останавливающий жест рукой. — Говори, что придумала…
Неприметным движением она вытащила откуда-то стилет, знак женского коварства, стала чертить на песке шоссе схему кишлака Дальнего, проселочные дороги… С наступлением темноты в укромном месте недалеко от кишлака Сирега должен был спрятать пулемет Калашникова и снайперскую винтовку. Машину оставляют в ущелье…
Джеги не выдержал:
— Что ты рассказываешь? Вас задержит первый же пост фундаменталов!
— Не задержит, — холодно перебила Инга.
Не без торжественности она вытащила из нагрудного кармана темно-коричневую книжечку.
— Это удостоверение спецкора одной крупной рижской газеты.
Джеги взял, открыл. Фотография, имя соответствовали. Название газеты он прочитать не смог.
— Фальшивое, конечно? — спросил командир.
— Настоящее! — Она выхватила книжечку, спрятала. — И даже не просроченное.
— А откуда оно у тебя? — простодушно спросил Сирега.