– Мать их!.. Зачем?
– Хотят поскорее спрятать свой улов.
– А ваши далеко отсюда?
– Кто ж знает? Хорошо, если летчики с «вертушки» успеют заметить. Ты чего материшься через каждые два слова?
– А чаще, мать их, не получается…
Раскладываясь, створка ангара закрывает светлый прямоугольник, окончательно превращая нас в пленников. А над головами уже орудуют морячки, пытаясь открыть круглый люк герметичной сферы…
– На гражданке этим чувакам пришлось бы долго искать работу, – кивает Дастин вслед ушедшим офицерам.
– Зато у нас в России работа есть всегда и для всех, – говорю я и потираю затекшие запястья. – Например, снимать асфальт и снова его плохо укладывать…
Пару часов мы просидели внутри титановой сферы, отказываясь открыть фиксатор круглого люка. Открыть его пришлось лишь после того, как стали задыхаться вследствие отключения американскими морячками электросистемы аппарата. А что ее было отключать? Добрались до аккумуляторной батареи под легким корпусом и…
– …В лучшем случае водили бы такси по Лос-Анджелесу, – продолжает негодовать Дастин. – А надев военную форму, мать их, будут землю рыть и класть на все человеческое!..
– Что ж, в России аналогично: попал в армию – гордись, не попал – радуйся.
– Знаешь, а ведь мне уже доводилось сидеть в корабельной клетке.
– Тебе легче. У меня такого опыта нет.
Пару минут назад нас обыскали, отобрав все личные вещи. Дастин с грустью глядел на дорогие часы, я с похожим сожалением прощался со своим любимым ножом. Потом с нас сняли стальные браслеты и затолкали в две соседние клетки.
– Между прочим, из той передряги меня выручила Санди.
– О как! Она передала тебе ключ в буханке хлеба?
– Нет, – грустно улыбается американец, – просто принесла пистолет.
– Жаль, но сюда ее не пропустят.
– Это ты верно подметил. Придется придумывать что-то другое…
Интересно, что можно придумать?