Псы войны

Поставив на поднос приборы для чаепития, хозяин квартиры вошел в гостиную. Первое, что бросилось в глаза, — Прохоров вскрыл свой пакет и теперь держал в руках книгу. Логинов узнал свой шедевр.

— Вот, повезло приобрести, — указывая на книгу, проговорил Дмитрий Егорович, поглаживая глянцевую обложку. — Прочитал с большим удовольствием. Нужная, должен вам заметить, Александр Васильевич, книга, глаза народу открывает. И название какое: «Восхождение Ежова». Я ведь хорошо помню то время, сам тогда впервые за проволоку попал. Много могу рассказать и про «сучьи войны», и про «коронацию» воров в законе. Всякого довелось повидать… Жаль, нет таланта излагать на бумаге, а то бы сам написал такое, что в страшном сне не привиделось бы нашим литераторам. Этого не знают ни Шолохов, ни Солженицын. Роман бы получился эге…ге, пострашней, чем «Тихий Дон» или чего там. Показал бы нутро этого государства, да не со дна, а вовсе из преисподней социалистической системы.

В мозгу Логинова уже вспыхнула идея нового романа «Ад социализма» — показать участь заключенных от октября семнадцатого до наших дней.

— А что, Дмитрий Егорович, — как можно мягче сказал он, — давайте, как сейчас говорят, скооперируемся. У меня талант писателя, у вас опыт человека, повидавшего в этой жизни не самые веселые стороны. Вот и напишем роман об истории государства рабочих и крестьян, так сказать, взгляд из-за колючей проволоки. Будем соавторами?

— Да какой из меня писатель, — вынимая из чашки пакетик с размокшим чаем, застенчиво проговорил старик. — Я со своей биографией только все испорчу.

— Да что вы! Сейчас другое время.

— Нет, я твердо решил, мою фамилию выставлять не надо. Обиду нанесу тюремному братству, — твердо произнес Прохоров, но, видя, как скуксился депутат-писатель, добавил: — А вот вам, Александр Васильевич, все поведаю без утайки.

Старик действительно рассказал депутату много, они встречались по нескольку раз в неделю, и Прохоров вводил бывшего преподавателя истории в страшный мир «паханов», «гладиаторов», «шестерок» и «петухов». Начинали, как в школе, с азов. Старый урка помог Логинову составить словарь блатных слов и выражений, затем объяснил, что обозначают те или иные рисунки. Больше месяца продолжался тюремно-лагерный ликбез. Но однажды, придя в гости, Дмитрий Егорович увидел, что хозяин собирает вещи.

— Уезжаете, Александр Васильевич? — скромно поинтересовался старик.

— Да, надо ехать. Сами знаете, Дмитрий Егорович, что творится на Кавказе. То землетрясение, то вот совсем народ обезумел, брат на брата поднял руку. Я имею в виду азербайджанцев и армян, — проговорил депутат, пытаясь закрыть переполненный чемодан.

— Да, совсем обезумел человек от вседозволенности, — скорбно кивнул Прохоров, потом, шмыгнув по-старчески носом, спросил: — А куда едете, в Ереван?

— Да нет, в Баку, — ответил Логинов, чертов чемодан наконец поддался, со скрежетом щелкнули замки.

— Ой как славно! — обрадовался гость, потом, успокоившись, попросил: — Вы бы не могли, Александр Васильевич, сделать мне одолжение?

— Какое одолжение?

— Живет у меня в Азербайджане старинный друг Рустам Гусейнов. Мы в молодости с ним беспризорничали. Теперь он большой человек, председатель колхоза, Герой Соцтруда, не то что я. Не сочтите за труд, позвоните, передайте привет от Прохора. Старику будет приятно, что о нем не забывают друзья.

Логинов посмотрел на циферблат наручных часов, по времени машина уже должна была ждать внизу.

— Хорошо, — кивнул депутат, — давайте номер, позвоню.

Перелет из Москвы в Баку прошел благополучно, в аэропорту депутатов встречали представители республиканской администрации и командование введенной в город армейской группировки. После обмена рукопожатиями прибывших гостей под прикрытием милицейского эскорта сопроводили в гостиницу. В окно мчавшейся машины Александр Васильевич видел следы недавних погромов: выбитые стекла домов, сгоревшие до остова машины и горы мусора. На перекрестках стояли воинские патрули, усиленные бронетехникой.

День приезда был отведен гостям, чтобы освоиться на новом месте. Развесив вещи в шкафу, Логинов принял душ. До обеда еще оставалось время, и депутат решил его использовать с толком. «Позвоню-ка я этому другу Прохорова», — подумал он, берясь за трубку телефона, — чтобы скинуть это с плеч.

Беседа с давним другом Дмитрия Егоровича длилась недолго, на другом конце провода человек с сильным кавказским акцентом поблагодарил за звонок и спросил, когда депутат возвращается в Москву. Затем, вежливо попрощавшись, повесил трубку.