Расстрельщик

– Крови на мне, Вадим, по самую шею.

Это были последние слова, которые он произнес на зыбкой границе жизни и небытия. Пытался сказать еще что-то, но из груди вырвался лишь глухой клекот. Потом затих. Пульс уже не прощупывался. Корнеев закрыл покойнику глаза.

Тихомирова он нашел в одной из дальних комнат. Тот сидел на стуле, бездумно глядя в пространство перед собой. Перед ним на столе лежал пистолет. Корнеев подошел и рядом положил второй, захаровский. Положил со стуком. Тихомиров вздрогнул.

– Он умер. И перед смертью во всем признался.

Самое главное еще не было сделано, и он исподволь готовил Тихомирова.

– Возьмешь с собой захаровский пистолет. Из своего ты уже стрелял; если где ненароком остановят и при проверке учуют запах пороха – возникнут проблемы.

Тихомиров никак на это не отреагировал. Сидел истуканом, будто неживой. Корнеев вздохнул, взял его пистолет и спрятал в карман.

– Боря! – позвал.

– Давай поговорим чуть позже, – попросил Тихомиров. – Сейчас я не могу.

Шок. Такое бывает. Корнеев кивнул и вышел из комнаты. Проследит, куда ведут кровавые следы, и уже потом вернется к Тихомирову. Едва он об этом подумал, как за спиной раздался выстрел. Бросился назад, в комнату. Тихомиров сидел на стуле, только теперь его голова была запрокинута. Застрелился. Это была не просто неудача. Крах.

Пять минут Корнееву понадобилось на то, чтобы все просчитать. Шанс еще оставался, но гарантий не было никаких. На пятой минуте он решил, что все же рискнет. Поднял трубку телефона и набрал номер Молотова. Отозвалась секретарша.

– Мне Молотова, – сказал он.

– По какому вопросу?

– Мне Молотова! – заорал Корнеев.

Она могла бы бросить трубку, но вместо этого почему-то соединила.

– Молотов слушает.

И когда Корнеев услышал этот голос, в груди стало пусто.

– Это Корнеев, – сказал он. – Случилось несчастье, Александр Тихонович. Тихомиров убил Захарова. Я застрелил Тихомирова.

Пауза.

– Оставайся на месте, – каким-то чужим голосом произнес Молотов, – и ничего не предпринимай.