– Подставляют кого-нибудь из наших к человеку, который нас интересует. Якобы случайное знакомство, то да се.
– И к кому ее готовились подставить? К Воронцову?
– Да.
– Вы его в чем-то подозревали?
– Да на черта он нам сдался! – сказал Марков с непонятным Дружинину раздражением.
– Ты его так не любишь, да?
– Из-за него погибли все мои товарищи!
Вот в чем было дело.
– А насчет подозрений – это не для нас песня, – сказал мрачно Марков. – За нас было кому решать, а мы – лишь исполнители. Лично мне этот Воронцов был совсем ни к чему, как и всем нашим, а вот приказали им заняться – и занялись. Подослали к нему Роншину, сами сели на хвост и отслеживали все его передвижения как миленькие, потому что – работа.
– Ты хотя бы знал, почему вы им занимаетесь?
– Знать-то знал. А все равно было странно.
– Что странно? – не понял Дружинин.
– Не для нас была та работа. Не наш профиль. Мы там, где взрывы, стрельба. Где заложников захватили. А здесь – какие-то аферы. Ну при чем тут «Антитеррор»?
Марков даже пожал плечами. Он до сих пор не переставал удивляться и ничего не мог понять в событиях годичной давности. Дружинин задумчиво пощипывал бородку и терпеливо ждал продолжения.
– В общем, некоторые деляги навострились убегать с деньгами за границу. Там кошмарные деньжищи были: у одного – десять миллионов долларов, у другого – пятнадцать. Мы должны были через этого Воронцова на них выйти.
– Почему именно через Воронцова?
– Чья-то умная голова додумалась, что эти жулики не поодиночке давали деру, что кто-то все это организовывал. Мозговой трест. Понимаешь? Вот и хотели выйти на организаторов.
– Воронцова вы тоже подозревали?
– А мы всех подозревали, – спокойно сказал Марков. – Воронцов и вправду выехал за границу. Он не слишком туда рвался, насколько я знаю, но Роншина его постоянно подзуживала: поедем да поедем.
– Ей-то что за интерес? – удивился Дружинин.