– Никого.
– Но старуха-то должна быть. Та самая, о которой вы рассказывали.
– Да, наверное. Но она не откроет. Слишком плоха.
Хургин вдруг подумал, что женщина могла умереть за это время, и их с Большаковым поездка в Смоленск окажется бессмысленной.
– Поверните ручку, – предложил Большаков. – Может быть, дверь не заперта.
Так и оказалось. Дверь открылась, обнажив сумрачное нутро дома. Все так же пахло плесенью и пылью.
– Есть кто-нибудь? – крикнул Хургин.
Ему никто не ответил. Большаков подтолкнул доктора вперед и сам вошел следом.
– Произведем осмотр, – сказал он будничным голосом, в котором таилась насмешка.
– А если в доме никого нет?
– Посторожим вещи хозяев. Они нам еще будут благодарны.
Хургин дошел до знакомой двери быстрым шагом и толкнул ее. Дверь поддалась. Старуха была здесь. Она лежала в постели и смотрела в потолок. Клочья седых волос на ее голове казались бутафорскими.
– Здравствуйте! – громко произнес Хургин.
Стоящий за его спиной Большаков дышал спокойно и размеренно.
Старуха медленно повернула голову и посмотрела на вошедших.
– Я уже был у вас, – сказал Хургин. – Помните? Спрашивал у вас про Аллу. – Показал рукой на стену: – Алла жила там, за стеной. В соседней квартире.
– Алла – хорошая девочка, – сказала старуха.
– Да, – поддержал разговор Хургин. – Очень хорошая. – Быстрым движением достал из кармана снимок – Марина Козлова, ее сестра Алла и маленький мальчик между ними. – Вот она, видите?
Старуха долго смотрела на фотографию, потом ткнула в Аллу старческим сморщенным пальцем:
– Вот Алла.