– Возьмите себе, – Боцман вложил в ладонь корейцу пьезозажигалку.
Старик внимательно осмотрел ее. Было понятно, что он давно не видел подобных вещичек. Кореец пару раз щелкнул клавишей и улыбнулся, глядя на вспыхивающий язычок огня. Боцман почувствовал, что угадал с подарком, ведь люди, прожившие в изоляции на острове, лишились многих мелочей цивилизации, и самые простые вещи для них были на вес золота.
Старик в выцветшей военной форме широко шагал по узкому коридору, держа факел высоко поднятым над головой. Бетонный свод, в котором проступала ржавая арматура, был закопчен.
Наконец стены стали расширяться, потолок ушел ввысь, и вскоре вся процессия оказалась у лестницы, ведущей вверх. Именно туда и уходил сквозняк, оттуда же пробивался слабый свет. Йон Кэсомун погасил факел и сунул его в ведро с песком.
– Я пойду вперед, мои люди не ждут гостей, – предупредил он Саблина и Зиганиди.
Чем выше поднимались, тем ярче становился свет. Вскоре все оказались в бетонном помещении, напоминавшем командный пункт. Свет в него вливался сквозь высоко расположенные окна-бойницы. Трое корейцев, находившихся в нем, уставились на пришельцев. Йон что-то объяснил им по-корейски, после чего те заулыбались, хоть и продолжали напряженно разглядывать вооруженных русских. Саблин с сомнением разглядывал сложенную из кирпича печь, в которой горел огонь. Из печи выходил обрезок трубы, по которому в железную бочку тонкой струйкой стекала какая-то расплавленная мутная масса. Один из корейцев помешивал ее деревянной палкой.
– Я сказал им, что мы поможем вам, а потом вы поможете нам, – объяснил Йон.
– Чем мы можем вам помочь? – спросил Виталий.
– Вывезти нас отсюда в Россию, – ответил старик.
– Я не вправе обещать вам то, что не в моей компетенции, но сделаю все, что в моих силах.
– Большего от вас и не требуется. Видите, здесь хватит места разместить ваших людей. Тут они будут в безопасности.
– Надеетесь на растяжки? – усмехнулся Боцман.
– У нас все подходы заминированы. Взрывчатки хватает, мы ее выплавляем из неразорвавшихся бомб. – Йон подвел Боцмана к железной бочке.
Только теперь Саблин рассмотрел в огненном жерле печки корпус авиационной бомбы. Поверхность расплавленной взрывчатки в бочке радужно переливалась замысловатыми узорами.
– Я люблю смотреть сюда, – задумчиво произнес Йон. – Эти тени так изменчивы. Иногда кажется, что я угадываю в них своих родных, друзей, которые остались в прошлой жизни. Живы ли они еще? – задал старик вопрос самому себе и с печальным видом покачал головой.
В блиндаже на краю овсяного поля весело горела печка. Пламя гудело. Сухие дрова пылали практически без дыма. Уставшие члены экипажа «Щуки» отдыхали. На деревянных колодах у огня сидели Катя Сабурова, Беляцкий и Решетников. Спасенный в море пес уже привык к своим новым хозяевам. Он мирно лежал рядом с ними, но иногда поднимал голову с могучих лап, негромко рычал, скалил клыки и топорщил шерсть на загривке. Вестей от Боцмана пока не было. Рацией не пользовались, ведь наверняка весь эфир сканировался северокорейскими военными.
– Хороший пес, хороший, – ласково проговорила Катя, поглаживая собаку.
– У хорошего пса должно быть имя, – напомнил Беляцкий.
– И у него есть, вот только сказать он его не может. – Сабурова заглянула псу в глаза. – Взгляд у него умный и немного тоскливый.
– Конечно же, ведь он потерял хозяев.