Бешеная стая

– Сегодня нам нужна трезвая голова. Где встретимся?

– Давай у меня дома.

– Через десять минут буду у тебя.

И все же без спиртного не обошлось. Мы не могли не выпить за примирение. И только после первой рюмки я рассказал ему детали, которые утаил во время допроса в отделении полиции. О них не знал ни Валентин Белоногов, ни Игорь Болдырев.

– Я ранил одного «бешеного пса».

Аннинский подался вперед:

– Точно?

– Точнее не бывает. Я ранил или Синего, или Оранжевого, только они из всей банды небольшого росточка. И ранение у него довольно серьезное: рука у него натурально отвалилась. Думаю, пуля попала ему в правую лопатку. Понимаешь, он уронил руку с оружием, прижался к водителю не только телом, но и головой; их шлемы соприкоснулись. Ты прав, Виталик: это наше – твое и мое дело, в одиночку мне не справиться. Но только ты смотри – не лезь на рожон, вспомни моего стукача. Если тебе нужна слава – я отойду в сторону. Бери это дело, пользуйся всеми моими материалами.

Я умел прощать и делать подарки. И еще я умел обещать. По лицу Аннинского (и опираясь на собственный опыт) я понял: ранение «бешеного пса» для него – самая желанная и неожиданная новость, и он сумеет обработать ее должным образом. Кроме самих бандитов, только два человека – я и Аннинский – знали, кто получил пулевое ранение в спину, и только мы двое могли выйти на след банды. Я был уверен, что в ближайший час Виталик загрузит своих осведомителей работой. Мне пришлось еще раз предупредить его:

– Ты видел снимки с места преступления?

Я настоял на ответе, и Аннинский сказал:

– Видел.

– На них мой стукач, здорово похожий на труп.

– Я не стукач, Паша, я опер. А стукачи работают на меня.

На этом мы и расстались.

Глава 11

Спасатели…

Три дня от Аннинского не было новостей; отсутствие новостей для меня новостью не являлось. Я подумывал о том, что Виталик кинул меня. Он обо мне так подумать не мог – он был частью мощной системы, а я только крутился вокруг нее. Наконец на экране моего мобильника высветился номер Аннинского.

– Привет, Паша! – поздоровался он. – Есть что-нибудь от твоих сексотов?

Мои сексоты сейчас вместе со мной крутились вокруг системы и казались мне никчемными людишками, хотя еще несколько дней тому назад они виделись мне в одном ряду с остальными доносчиками, стукачами и ябедами, которые хотели жрать, бухать и трахаться. Мне они порой напоминали типичных бомжей, которые помимо попрошайничества и воровства собирали посуду и несли ее в приемный пункт стеклотары. За прилавком стоял мужик, один в один похожий на меня, и сортировал посуду: эта бутылка ходовая, эта не очень, а эту – в мусор.