— Лоуренс рассказывал вам, как к его затылку приставили револьвер? После того как у нас на глазах снесли башку тому, которого мы сшибли?
— Нет…
— Не рассказывал, значит… А знаете почему, Дидерик? Потому что Лоуренс — порядочный парень. А вот вам полезно было бы послушать, каково это — слышать грохот выстрела и думать, что настал твой последний миг. Ты кричишь, боишься… а потом, поняв, что они нарочно выстрелили мимо, испытываешь бесконечное унижение. Он говорил, как плакала Корнел, как умоляла пощадить нас?
— Господи, Леммер, я и понятия не имел…
— Они серьезно пострадали. По вашей милости. И вы за все заплатите, хотите вы того или нет.
— Леммер, клянусь…
Я быстро ударил его клюшкой по ребрам.
— Леммер! — взвизгнул он. — Прошу вас…
Я снова ударил его. Он прикрылся руками; удар пришелся ему по предплечью.
— Прошу! — вопил он.
— Что там у вас, папочка? — послышался голос его жены из-за запертой двери.
Я снова занес клюшку и велел:
— Скажите ей, что все в порядке!
— Все в порядке!
— Точно?
— Да-да, точно! — Он часто дышал, глаза бегали от меня к двери и обратно.
Тишина. Потом мы услышали, как она уходит. Значит, поверила.
— Зачем вы хотели, чтобы с ними поехал я?
Он, защищаясь, вскинул перед собой руки:
— Вы мне не поверите…