— Вот именно, — сказал я.
Они расхохотались.
Как только Лоттер все проверил, мы попрощались и сели в самолет.
Лоттер был по-прежнему раздражающе бодр.
— Когда-нибудь видели чудо?
— В общем, нет.
— Тогда для вас настал великий день…
Чудо произошло, только я не понял, как это случилось, потому что плотно зажмурил глаза.
Когда мы набрали высоту и Лоттер закончил болтать на своем летном жаргоне с диспетчером, я спросил, отождествляет ли он себя с каким-нибудь зверем.
— Это в каком еще смысле? — спросил он, подражая выговору Арнольда Шварценеггера.
— Мне кажется, сейчас пошла такая мода. Шамба — лев, Флеа — бурая гиена, у бандита, который погиб ночью, того типа, была кличка Змей, а я собираюсь навестить Инкунзи — Быка. Что стряслось со всеми ними?
— Наверное, это часть нашей культуры, — философски заметил Лоттер. Через несколько минут он спросил: — Когда-нибудь читали Лауренса ван дер Поста, натуралиста?
— Нет.
— Он описывал встречу маленького суриката и огромной кобры…
— Ну и что?
— Очень на вас похоже… Я не кобру имею в виду.
— Сурикат победил?
— А знаете, я не помню.
В начале первого мы приземлились в международном йоханнесбургском аэропорту Лансерия.
— Придется высадить вас у ангара, мне нужно заправиться. Кстати, у вас там, в сумке, ружье?