Посредника Чингиз в расчет не брал.
Через полчаса Добрый День поднял трубку. Он выслушал несколько простых, в сущности, ничего не значащих фраз. Ответил утвердительно, потом завел машину и, проехав сто метров, высадил Колю на углу Садового кольца. Но на Кольцо он вылезать не стал, хоть и появилось у него такое желание — нечасто видишь эту улицу настолько свободной. Как всякая редкая возможность, в удовольствии ехать по любой полосе Кольца есть что-то само по себе привлекательное и соблазнительное. Но сегодня не с руки. Добрый День развернулся, снова поехал к дому Лехи. Там не остановился, только глянул на окно кухни и отправился дальше. Ему пришлось проехать два переулка против движения. Добрый День делал это крайне неохотно, но к его цели быстро подобраться иначе нельзя. Он остановился на бульваре рядом с трамвайной остановкой. Только встал, к машине сразу подошел мужик с собакой. Дернул заднюю дверь. Добрый День потянулся, снял стопор.
— Здравствуйте, Петр Егорович.
— Здорово. — Петр Егорович постучал по сиденью ладонью — пес запрыгнул, разлегся в длину. Не очень-то охотно он это делал: пыль. На заднем сиденье этой машины никто в жизни никогда не сидел. А Петр Егорович устроился впереди. Добрый День съехал с тротуара и медленно двинулся по бульвару вверх — в сторону Сретенки.
— После праздников Семеныч в Стокгольм летит. Ты — с ним. Для благопристойности. Я так думаю, месяца на два-три.
— Спасибо, Петр Егорович.
— Прикольная страна. Мы с Семенычем в том году ездили, зашли в ресторан покушать. Хорошо там, чистенько. А на стене портрет висит. Семеныч говорит, это Маркс. А я так решил — Энгельс. Борода, волосы — ну, точь-в-точь. Заспорили мы с ним. А потом оказалось — это ихний шеф-повар. Нам такие порции наложили, что мы съесть не смогли, так он вышел узнать, в чем дело. Думал, не понравилось.
Добрый День сделал вид, что удивился. Когда начальника с утра тянет на хохмы — дело к геморрою.
— Перед командировкой сдашь дела. Твой клиент исчезнет. Раз он тебя стряхнул с хвоста, еще раз стряхнет. Вот и все. И больше не появится. Все понятно?
— Да. — От Доброго Дня не требовалось согласия или несогласия. — Как с дополнительным бюджетом?
— Нет. Бюджет не превышай. Останови здесь. Да-да. Ну, бывай…
— До свидания, Петр Егорович.
Добрый День осторожно отпустил сцепление, проехал на первой скорости десять метров и остановился перед пустым перекрестком. Мимо под красный сигнал проскочил дед в белом «жигуленке». Добрый День терпеливо ждал. Он никогда не нарушал закон без нужды.
18
К утру Колдун преодолел окраины и вышел к центру. Маленький компас в его голове видел силовые линии и разворачивал его нос прямо по напряжению и не давал сбиться с пути. Конечно, окраины Колдуна интересовали, но времени у него было в обрез.
Что можно, вот так, с ходу, сказать о Москве? Столичная жизнь для многих россиян во многом более отдаленная и чуждая, чем жизнь на поверхности планеты Марс. Хотя каждый десятый россиянин живет в Москве. Слишком большими деньгами приколочен московский пейзаж. И эти деньги слишком хорошо видно, и слышно их запах. Но не только в фасадах здесь дело.
Масса объектов: посольства, представительства, штабы и штаб-квартиры каждый вечер выпускают на площади и улицы очень интересных людей, и этим людям надо с кем-то общаться, официально и интимно, им надо отдыхать и лечиться, и, хотят они того или нет, они несут свою культуру, свой образ мышления и свой способ действия в город. Инъекция космополитизма — подданства планеты, сознание принадлежности к человеческому роду в целом. Что может открыть глаза и уши шире?
Анонимность мегаполиса, плотность и количество населения делают возможными самые причудливые контакты. Кого только нет в Москве! Порой кажется, что если кому-то нужны марсиане, то их вполне можно найти здесь. Надо лишь разузнать, где они тусуются. Но можно обойтись, в принципе, и без этого.
Москва, действительно, совсем другой город, чем любой другой на Руси. Просто потому, что он в гораздо большей степени русский.
Москали, по своей сути, густые сливки. Это ж не город, это проходной двор. Среди тех, кто на виду, коренных москвичей почти нет. Они все пришлые. Они все из России. Кто приехал сам, кого позвали. Вернее, они все здесь не по своей воле, но кого-то пришлось соблазнять дареной квартирой, а кого-то нет, удалось сэкономить. Но родились и выросли они в тихих и далеких российских городках. Поэтому Москва — выжимка, концентрат, суть, соль страны.
ebooksa