На письменном столе тикают часы. Когда проходит шестьдесят секунд, Шульц-Дерге с кротким видом заявляет:
— Согласен. Синица в руках лучше, чем журавль в небе.
— Вы держите журавля в руках, — поправляет его Бертон. — И совершенно точно это знаете, плут вы этакий! Налейте мне коньяку. Ради этой хорошей новости я в порядке исключения изменю своим принципам. В вашем лице фирма приобретет один из самых талантливых умов во всем немецком бизнесе. Разве это не причина, чтобы выпить?
Шульц-Дерге хватает бутылку, наливает и заискивающе лепечет:
— Странно, но до сих пор я считал вас примитивным человеком. Теперь я знаю что вы обладаете большим запасом ума.
Бертон поднимает стакан:
— Если кто-то появляется вовремя с деловым предложением, то вряд ли он примитивный человек.
Издатель поднимает голову. Их взгляды встречаются. «Это не Бертон, — думает Шульц-Дерге. — Бертона вовсе не существует. Передо мной сидит властитель, и кто этот властитель, знает один Бог».
— Итак? — спрашивает Бертон, отставляя в сторону стакан. — Вы задолжали мне ответ.
— Эндерс, — говорит Шульц-Дерге. — Антоний Эндерс, фабрикант грампластинок, кандидат в мертвецы — экономические, конечно.
— Позвоните ему, — приказывает Бертон сухо, твердо и надменно.
Шульц-Дерге качает головой.
— Нет смысла. Он не пойдет на это. Он в долгах по горло и знает, что это — его последний шанс.
— Тогда подождем, пока вы оба урегулируете свои дела, — решает Бертон.
Через две минуты открывается дверь. Входит блондин и Вендлер.
— Все ясно, — докладывает блондин. — Я провожу его немного, чтобы он не наделал глупостей.
Бертон кивает.
Вендлер и блондин выходят из дома.
Бертон обращается к Шульцу-Дерге:
— Тогда все решено. Вы пойдете со мной?