Турист

Оба охранника положили руки на пояс, рядом с рукоятями пистолетов, но, увидев Сэма, тотчас расслабились. Выглядел тот неважно: бледный, с прилипшими ко лбу влажными волосами, под глазами темные круги. Левое плечо закрывала плотная повязка в несколько слоев. Свободная петля охватывала шею, поддерживая руку, прижатую к груди.

Никто его не остановил. Охранники обменялись с ним кивками, наградили сочувствующими взглядами, и спокойно пропустили к моей комнате. Сэм был личным помощником Вителли, и статус свой ещё не потерял.

Впрочем, Манетте на вопросы иерархии было плевать: когда он вызвался сидеть возле меня, он об этом, по его уверениям, не думал. Проверив, насколько плотно закрыта дверь в мою комнату, Примо повернулся к Сэму.

— Как он?

Манетта пожал плечами.

— Жить будет.

Сэм бессильно прислонился здоровым плечом к стене. Бледный и осунувшийся, он выглядел изможденным, как человек, переживший тяжелую утрату.

— Он что-то говорил?

— Ничего особенного, — махнул рукой Примо. — Ему здорово досталось. Джоэль накачал его транквилизаторами, будет спать до утра. Быть может, тогда он нам что-то расскажет.

Сэм помедлил, словно борясь с желанием задать вопрос, и совестью, предлагающей оставить больного в покое.

— Можно к нему?

Примо скрестил руки на груди, и посмотрел на Сэма точно сиделка, искренне сочувствующая близким родственникам, но не собирающаяся забыть о профессиональном долге.

— Сэм, ты вряд ли сейчас чего-то от него добьешься. Он пережил настоящий ад, у него шок, и нам едва удалось его успокоить.

Сэм задумался.

— Он был с Джино, когда тот умер.

Манетта помрачнел. После визита Медичи в доме старались много не говорить. Особенно о произошедшем.

— Держись, парень, — Манетта ободряюще стиснул локоть Сэма. — Это тяжелая утрата. Вителли все любили. Даже старик Палермо.

Сэм потер раненую руку, поморщился, и сказал:

— Отдал бы всё на свете, чтобы быть там.

— Никто не знал, что так будет, — вздохнул Примо.