— Ну, милый мой, откуда я знаю? Флаг точно туркменский. — Проныра поторопился попрощаться в хвалебном стиле: — Хорошая работа?
— С меня причитается.
Я прервал связь с Пронырой.
Для меня все стало на свои места. История повторилась. С разницей в шестнадцать лет. Все новое — хорошо забытое старое.
Я припомнил Белоногова: по его словам, Аннинский контактировал с операми из ФСКН, составлял какую-то базу, возможно, работал с архивами. Там (в моем представлении — это пыльное помещение, в которое свет проникает через круглые слуховые окна) он и наткнулся на интересную информацию. Копнул под Вадима Перевозчикова, с которым был знаком по лодочной станции, и получил ответный удар: деньги. Крупную сумму откупных за молчание. Взять их — означало закрыть глаза на преступный бизнес Перевозчикова и косвенно, как результат подкупа, влиться в преступную группировку. Отказаться от денег — означало подставить под удар как себя, так и своих близких: все-таки он имел дело с международной преступной группировкой. Мафия — она и в Туркмении, и в Афганистане мафия.
У меня не было и минуты свободного времени. В одном из отделов моего бумажника лежал чек с автозаправки «Ромашка», и мне нужно было его отработать. Эта автозаправка находилась в нескольких километрах от Солнечногорска. Я оседлал свой байк и с ветерком прокатился на северо-запад от столицы, в местечко, которое раньше носило названия — Гомзино, Солнечная гора. Королевой этой бензоколонки была симпатичная и пухлая женщина лет тридцати пяти. Глянув на нее, я отверг вступление: «Везет же мне на пышек». Дело есть дело.
— Услуга за услугу, — сказал я ей и вручил свою визитку. — Когда заподозрите вашего мужа в измене, просто позвоните мне.
— Вы кастролог?
Я показал ей свое удостоверение частного сыщика и вручил визитку:
— Нет, я не удаляю половые железы у самцов.
— Жаль, — индифферентно заметила она. — Так чего вы хотите?
— Просмотреть видео с ваших камер слежения. — Я назвал дату и точное время и вручил чек. — Мой друг заправлялся здесь. Я это знаю наверняка, но мне нужно получить доказательства. Плюс я могу увидеть то, о чем рассказать мне не смог бы никто. Чаще всего я доверяю своим глазам.
Она тоже доверяла своим глазам. Этот слегка пожелтевший чек плюс мое удостоверение частного сыщика и хорошо подвешенный язык расположили меня к ней. Не прошло и десяти минут, как она предложила мне место рядом с собой, и когда я занял его, буквально впился глазами в монитор:
Меня бросило в дрожь — так близко я был от разгадки. Настолько близко, что даже не сразу сообразил: с согнутой спиной и выдвинутыми вперед плечами, он был именно тем человеком, которого я так долго искал…
Его не было среди матросов, которых я видел на лодочной станции. Однако это не так уж и важно.
И другая важная деталь, которая перечила моим наблюдениям: некоторые признаки в его облике и манере держаться позволили мне его назвать исполнителем, тем не менее, он был более представительным, чем Поляков. Я мог бы даже предположить, что он пользовался авторитетом. И тем не менее им понукал «какой-то» шкипер.
«Нива» Аннинского уехала, судя по счетчику в углу кадра, четыре минуты назад. Имея такую тачку, как у Клима («Фольксваген Пассат» 6-го поколения), я бы не стал беспокоиться на этот счет. Ползущую со скоростью 90 километров в час «Ниву» на этом «тропическом ветре» можно было догнать еще до Зеленограда. Вот Клим занял место за рулем и, дождавшись отмашки заправщика и пожелания доброго пути, тронул машину с места.
Я получил возможность просмотреть этот интересный материал благодаря чеку с АЗС.
— Увидели все, что хотели? — спросила меня администратор.