Умный выстрел

22
18
20
22
24
26
28
30

— Всегда по-разному. Мы договаривались по телефону. Чаще всего «Меркурий» сбавлял ход, а мы пришвартовывались к борту, проверяли и принимали товар. Баркас походил на лоцманское судно…

Эта последняя фраза растопила мою жалость к Климу:

— Ну ты еще улыбнись мечтательно, ублюдок!.. — Я взял себя в руки. — Кто кого подцепил на крючок — Перевозчиков Аннинского или наоборот?

— Наоборот. Вадиму ничего другого не оставалось, как откупиться. Аннинский взял деньги и потихоньку подмял Вадима под себя. А поначалу он даже переправлял героин в Москву, устроив в своей машине тайник. К тому же у него в руках была база данных об уличных торговцах наркотиками и прочее.

— Последний вопрос: что толкнуло Аннинского на инсценировку собственного убийства?

— Арест Перевозчикова. Виталий запаниковал. Но, как ему показалось, он нашел выход. Сумел передать Вадиму записку в СИЗО: «Я тебя вытащу. Делаю все возможное. Потерпи». Ну что-то в этом духе. Но понимал, что Вадим скоро сломается и пойдет на сделку со следствием: он сдает группировку и получает меньше минимального срока. И вдруг — сюрприз: Вадима выпускают на свободу. Если бы его выпустили пораньше…

— Идиот! — Я покачал головой: Клим выдавал желаемое за действительное или уже плохо соображал. — Если бы Вадима выпустили пораньше, Аннинский убрал бы его и не стал заморачиваться инсценировками… Он что, подготовил документы на имя другого человека?

— Насколько я знаю, да. С такими большими деньгами он мог начать жизнь заново, открыть свое дело, может быть, в Украине, Белоруссии, Казахстане. Человек с деньгами везде чувствует себя как дома.

Это он перефразировал героиню Грейс Келли из фильма «Окно во двор», точно определил я. Там она говорила о людях со вкусом…

— Служебный катер исправен?

— Да. Полный бак бензина.

Я заметил, что Клим устал. Каждое слово давалось ему с трудом, но какая-то внутренняя дисциплина помогала ему преодолеть боль. А может быть, ему необходимо было выговориться, как мог выговориться перед следователем Вадим Перевозчиков, сдавая ему Аннинского.

— Не околей тут. — Я положил ему на грудь бутылку с водой.

Он окликнул меня с порога:

— В моей каюте найдешь дробовик. Там же и патроны к нему.

Я кивнул: «Спасибо». Но мой жест поглотила трюмная темнота.

— Эй, Клим, спасибо! Слышишь?

Я вернулся к шкиперу и включил фонарик. Его зрачки — как две черных дыры — поглотили свет… Я закрыл ему глаза и выбрался из трюма.

На борту катера «красовался» штамп «ЛС-5». В нем сразу же привлекали внимание острые скулы, говорившие о выдающихся глиссирующих свойствах. Несмотря на довольно прохладную погоду, тента на катере не было, и мягкий кормовой диван был покрыт изморосью. Бросив на диван дробовик и патронташ, я сошел по куцему трапу в кокпит и огляделся. При помощи фонарика изучил рычаги управления — рукоятки газа и реверса, штурвал; на панели приборов — пусковая кнопка, ключ зажигания, приборы давления масла в двигателе, топливомер. Я включил зажигание, приборы тотчас ожили. Топлива оказалось действительно под завязку. Запустил стартер. Он успел провернуть маховик на два-три оборота, и двигатель завелся. Давление — норма. Заряд аккумулятора — норма… Я как будто собирался взлететь в воздух, а не пуститься в плавание. Оно было отнюдь не рядовым. Яркие звезды отразились в воде и отчаянно мешали своим светом, и даже если бы я включил прожектор-фару, установленный справа поверх ветроотбойного стекла, только усугубил бы положение. Меня угораздило попасть в другую стихию, которая только отчасти напоминала мне мокрую от дождя дорогу и отраженный от нее свет фар. Обычно на трассе в таких условиях я ориентировался по обочине. Здесь — никаких обочин. Зато никакого встречного транспорта. Так что кратковременная растерянность оказалась напрасной. Леера не дали моим ногам соскользнуть с борта. Подтянувшись на швартове к дебаркадеру, я снял с кнехта огон, тем самым отправив катер в свободное плавание. Пока я возвращался на место, катер кормой ударился в стальной трос, удерживающий дебаркадер с одного борта. В следующий миг я инстинктивно пригнулся: прямо над моей головой вдруг возник этот толстенный трос, и если бы не моя реакция, меня выбросило бы из катера.

Наконец я занял водительское место. Чуть прибавив газа, я толкнул рукоятку реверса вперед. Готовый заглохнуть двигатель все же справился с маленькими оборотами, и катер, преодолевая силу течения, пошел вперед. «Газу, газу!» — дал я себе команду и стал выруливать, оставляя дебаркадер с правого борта.