Доказательство чести

Опять последовало это молчаливое покачивание головой.

— Но почему тогда он сам сделал такое признание?!

Это был вопрос, ответ на который крылся только в одном: в их кругу не принято не только повторять шутки, но и лгать.

— Но ведь об этом никто и никогда бы не узнал, — сделал робкую попытку объяснить ситуацию Пащенко.

— В этом случае он никогда не воспользовался бы домом. Сашка вынужден был бы обнародовать документы на него. Как показывают события, он не торопится это делать.

— Я бы не торопился, — встрял Вадим. — Если бы вовсе не собирался этого делать.

Бутылки они положили на виду. Вдоль берега всегда прохаживается старик, охранник спортивной базы. Он собирает тару. Чужих здесь нет, он возьмет.

— Ты не справлялся, где сейчас Сашка? — буркнул Антон, усаживаясь в салон «Волги», пахнущий ванилью.

— Написал заявление об увольнении, но руководитель следственного комитета отложил его в стол. Велел отправляться в отпуск, восстановить силы и приходить со свежими мыслями.

— Главу комитета понять можно, — согласился Копаев. — Второго такого важняка ему не найти.

— Да что ему? — добавил Вадим. — Никому не найти.

Зато теперь у Сашки есть дом. Просторный, с мансардой. Рыбачить он будет не с Пащенко и Копаевым, а в одиночестве, прямо с крыши своего дома. Говорят, улица Дюка Ришелье расположена у моря, поэтому бычков можно будет тягать без отрыва от просмотра матчей лиги чемпионов.

Где сейчас Саша Пермяков? Наверное, завозит мебель.

Антон сидел в своем офисе и писал отчет о проделанной работе для полковника Быкова. Все фамилии выстроились в ряд. Оставалась последняя — Пермяков. Но ее можно было и вовсе не упоминать.

Начальник УСБ ГУВД Екатеринбурга, давая Копаеву задание, сам сказал:

«Комитетский меня не интересует».

Быкова понять можно — он руководит подразделением в ГУВД. Поэтому ни судья Марин, ни следователь Пермяков, ни продажный начальник дежурной смены в СИЗО интересовать его не должны. Быков не может отвечать за всех. Гонов, Зелинский, уголовные дела, касающиеся морального облика полицейских, — вот рамки, выходить за которые он не имеет права.

Копаев впервые за много дней приехал в офис, который по сути своей был фиктивным, служил лишь прикрытием его основной деятельности в УСБ. Сначала он принял решение уехать на конспиративную квартиру, но потом посчитал, что здесь, в пустоте и полной тишине, ему будет спокойнее.

Пермяков что-то сломал в нем, изменил взгляд на простые и понятные вещи. Такие, как дружба и постоянство. Копаев уже давно разучился удивляться, но был рад тому, что сейчас переживает, и что совсем недавно с ним случилось настоящее потрясение. Раз он подвержен таким явлениям, как удивление и потрясение, значит, до сих пор еще жив и не превратился в робота.

В половине третьего неожиданно отворилась дверь. Обычно Копаев, приходя сюда, запирал ее и сидел под замком до самого ухода. Сегодня он позабыл это сделать или же просто не захотел.