— Пускай, — сказал Бондарев. — Я должен найти этот чертов таймер.
Замысел Хозяев северных территорий был прост и ужасен. Не случайно столь сложные игрушки, потребовавшие немалых вложений, должны были продаваться по бросовой цене. Да за тысячу рублей с небольшим родители завалят своих чад японскими дедами-морозами.
Тут-то и крылась ловушка. Внутри каждого робота был припрятан пятикилограммовый брикет взрывчатки, причем такой, которая не издавала характерного запаха кордита или нитроглицерина. Корпус деда-мороза закрывался почти герметически, чтобы не унюхали собаки таможенников. Тот же корпус был изготовлен таким хитрым образом, что при взрыве разлетался на множество осколков. Роль шрапнели играли многочисленные винтики, болтики, гаечки и шайбочки, которых в каждую игрушку было напихано без меры. Один такой дед-мороз мог разнести среднестатистическую российскую квартиру, разумеется, вместе со всеми ее обитателями.
А террористы намеревались отправить в Россию двести тысяч штук этих замаскированных бомб. Сколько сотен тысяч людей будет убито? Сколько искалечено? Сколько будет просто несчастных, потерявших своих любимых и близких? И эта чудовищная катастрофа должна была разразиться под Новый год. Одна гигантская новогодняя бойня, после которой столь почитаемый в России праздник навсегда превратится в день национального траура.
— С-суки, — процедил Бондарев, слепо уставившись в одну точку.
Из ступора его вывел встревоженный голос Мизуки:
— Константин, кто-то подъехал к воротам! Я вижу свет автомобильных фар!
— Да-да, — пробормотал он, поднеся таймер к глазам. Пот градом лился с его лица, оставляя мокрые капельки на столе и пакете со взрывчаткой.
— Константин! — не унималась Мизуки. — Охранники!
— Что они делают? — сдавленно спросил Бондарев.
— Все столпились у ворот.
— Отлично. У нас появилась дополнительная минута. Но нужна еще одна. Придумай что-нибудь.
— Что, Константин?
— Что хочешь.
Таймер был установлен на 0 часов 00 минут 31 декабря этого года. Приспособление не тикало, как механические часы, оно было электронным, с двумя маленькими пальчиковыми батарейками внутри. Если одна разряжалась, питание поступало от второй.
Он нашел нужный рычажок и приготовился переставить время на завтра или послезавтра. Почему бы нет? «Потому что, — ответил внутренний голос, — на воздух взлетит не только фабрика со всеми ее дедами-морозами. Тысяча тонн взрывчатки сотрет с лица земли треть Хиросимы. Бомба, сброшенная американцами, была, конечно, помощней, но и этого хватит. И если погибнут невинные японцы, то их соотечественники навеки станут лютыми врагами всех русских».
Пока Бондарев ломал голову над этой моральной дилеммой, Мизуки отпрянула от окна и подбежала к нему с пистолетом в руке.
— Они идут сюда! — прокричала она звенящим голосом. — И с ними Хато Харакумо. Я не знаю, как их задержать, не знаю!
Собирать игрушечного робота было некогда. Бондарев сгреб детали в коробку, запихнул туда взрывчатого деда-мороза, коробку взял под мышку, а японке велел выключить свет.
— Тут есть другой выход? — спросил он. — Не через кабинет.