Гость внимательно вгляделся в глаза старика. Глаза под густыми косматыми бровями светились умом и словно молча намекали: да ты откройся мне, добрый человек, я тебя не подведу.
– Наколку мою, отец, ты верно распознал. Да только это все дела минувших дней. Все в прошлом.
– Прошляк, стало быть?
– Он самый, отец Платон.
– Вот никогда бы не подумал. – Отец Платон сверкнул глазом из-под насупленных бровей и проговорил с расстановкой: – Знаешь, мил-человек, прошлое – оно ведь всегда с нами. Из души его не выкинешь. А уж как оно там в душе хоронится – то ли теплом греет, то ли холодом могильным знобит, – это ведь от человека зависит.
Платон замолк и вдруг, после продолжительного молчания, брякнул напрямик:
– Знаешь что, касатик, а давай-ка мы с тобой начистоту поговорим.
– Ну что ж, старик, давай поговорим, – тут же отозвался Владислав, как будто давно ждал этого предложения.
– Ты, как я понимаю, беглый? – в лоб спросил Платон.
– Правильно понимаешь, дед, – твердо ответил Варяг и посмотрел Платону прямо в глаза.
– Ну-ну, – ответил ему ободряюще Платон, – бояться-то тебе здесь нечего. Я ведь священнослужитель, спасать чужие души – моя профессия. И тела тоже, – добавил он загадочно.
– Спасибо тебе, отец, – сказал Владислав. – С этим ты отлично справляешься. Спасибо тебе и за то, что к словам моим относишься с пониманием, и за то, что жизнь спас. Спасибо Елене твоей за заботу. За все спасибо. Я тебе теперь обязан по гроб жизни. За мной должок.
– На кой ляд мне твой должок, – хмыкнул дед. – Мне уж знаешь сколько лет? Восемьдесят два!
Владислав, не скрывая изумления, посмотрел на деда и присвистнул.
– Во-во, – продолжил Платон, – должок ты свой, боюсь, не успеешь мне отдать в полном объеме.
– Так чем же я могу тебя отблагодарить? – спросил Варяг, пораженный возрастом такого бойкого и крепкого с виду старика.
– А ты мне свою историю расскажи, – заявил вдруг отец Платон. – Всю правду. От начала до конца. Это и будет твоей благодарностью. Я, знаешь, истории люблю слушать. Старый стал, книжки читать глаза не дают. А у тебя история, как мне подсказывает чутъе, ин-те-ресная.
– Знаешь, отец, пожалуй, я приму твое предложение, хоть и рассказчик из меня неважный, – уклончиво ответил Варяг. – Но с одним условием, что для начала ты мне расскажешь свою. Думается мне, у тебя история позаковыристее моей будет. А заодно расскажи мне: ты-то сам откуда знаешь про мою наколку? Может, опыт какой-то собственный имеется?
– Имеется, имеется. И немалый, – неожиданно буркнул дед. – И хочешь ли знать, коли бы судьба не уберегла от земного огня – гореть бы мне сейчас в адском пламени.
– Загадками говоришь, отец, – нахмурился Варяг.