Мне было искренне жаль эту девушку. В чудо верят, как правило, самые несчастные, больше всех обиженные судьбой. Мне стало не по себе и захотелось побыстрее уйти.
Я не сентиментален, но всему есть предел.
– Надеюсь, все будет хорошо, мисс. Ваша бодрость духа меня радует. Отдыхайте, не буду больше утомлять вас.
– Что вы, доктор, вы очень добры. Я рада, что обо мне помнят.
– Я встал.
– Мне нравится, как вы держитесь. Всего наилучшего.
Доктор Фаррел поджидал меня в холле.
– Ну как? – спросил он.
– Эта женщина не подойдет нам. Она психологически не подготовлена. В следующий раз мы подберем другую кандидатуру.
– Здесь хватает кандидатов. Будьте уверены.
Мы простились, и я с облегчением вышел на свежий воздух. Минут десять я прочищал свои легкие, прогуливаясь по парку, затем направился к машине.
Америка уже привыкла к тому, что все страны мира поставляют ей самых различных представителей своей фауны, и Маршалл не была исключением. Стоило ли уезжать из Канады, чтобы приобрести смерть в Соединенных Штатах?
Еще один выходец из чужой страны – Лукино – сидел за рулем и читал маленькую книжицу. Когда я прогулочным шагом подошел к машине, то с удивлением заметил, что насвистываю похоронный марш Шопена…
– Поехали на свидание с Бэном, Луки. Возможно, он уже ждет нас.
Итальянец положил книжку на сиденье и запустил двигатель.
То, что он читал, оказалось Библией в черном бархатном переплете.
Еще один ущербный, подумал я, извлекая из кармана серебряный портсигар, подаренный мне поклонником всех моих талантов. По странному совпадению, этот поклонник носил то же имя и фамилию, что и я.
– Вы лютеранин или протестант, Луки? – спросил я от нечего делать.
– Католик. А зачем вам это?
– В наше время кажется странным видеть молодого человека с молитвенником в руках.