— Что вы, что вы! — воскликнул он.
— Послушайте… — заторопилась она. — Сделайте для меня одну великую милость.
— Я весь к вашим услугам.
— Садитесь в мою карету и прокатимся на острова.
С минуту Караулов колебался.
Это, впрочем, не показалось ему особенно предосудительным.
Он исполнил ее желание и, открыв дверцу кареты, сел рядом.
Дверца захлопнулась.
Только внутри кареты, на мягких шелковых подушках, он понял, что сделал большую неосторожность.
Нельзя рисковать безнаказанно оставаться в атмосфере, пропитанной женскими духами и желаниями.
В продолжение почти двух часов Федор Дмитриевич невыносимо страдал от этого tete-a-tete"a, но зато из разговора, который начала Фанни Викторовна, он узнал многие подробности о жизни графа Белавина.
Он узнал, что граф почти удалился от веселящегося Петербурга и почти исправился.
Он устроил себе квартиру на холостую ногу и ведет почти скромную жизнь.
Конечно, были люди, которые находили странным, что семейный человек живет вдали от жены и дочери, но большинство, более снисходительное, не видело в этом ничего особенного, это так часто случается в наше время.
Впрочем, Караулов узнал также от Фанни Викторовны, что графа Владимира посещает одна дама из общества.
Он не допытывался об ее имени.
«Таким образом, — думал Караулов, — последняя страсть графа Владимира превратилась в привычку». Лучше ли для него это — вот вопрос?
Мысли Караулова всецело сосредоточились на графе Белавине.
Прошел уже целый год со времени их разрыва, и граф Владимир, видимо, подчинялся суровому приговору своего друга.
Он не искал возобновить их отношения.