Теперь, кроме того, он не расстанется с графиней, как тогда. У них одна цель путешествия. Они останутся друг подле друга и будут вместе бороться против общего врага.
Он будет жить с ней под одной кровлей, дышать с ней одним воздухом, вот все, что ему позволено, да он и не мечтал о большем, он был доволен.
Поезд между тем мчался, станции сменялись станциями.
Федор Дмитриевич сидел в углу вагона и не спускал глаз с сидевшей против него графини, погруженной, видимо, в невеселые думы, о чем можно было судить по нервным судорогам, нет-нет да пробегавшим по ее прекрасному лицу.
Он мог насмотреться вволю на дорогие для него черты этого лица.
Они казались ему прекрасными, как никогда.
Ни заботы, ни горе, ни грусть матери не уничтожили блеска ее красоты, не затемнили ее чистоты.
Графиня Конкордия Васильевна действительно не была никогда так красива, как в то время: лета только сделали эту красоту более блестящей, они дополнили то, чего ей недоставало в юности.
Это было не только существо идеальное, это была женщина обольстительная.
Впервые такая грешная мысль появилась в уме Караулова.
Наконец, поезд остановился у станции, в нескольких верстах от которой лежала вилла графини Белавиной.
Лошади, запряженные в покойную коляску, ожидали их.
— Что барышня? — с тревогой в голосе спросила графиня Конкордия Васильевна кучера.
— Ничего, ваше сиятельство, по-прежнему.
— Ей не было хуже?
— Никак нет, слава Богу, ваше сиятельство.
Караулов и графиня сели в экипаж.
Кучер тронул вожжами.
Коляска покатила.
Через полчаса Федор Дмитриевич Караулов входил вместе с графиней Белавиной на ее прелестную виллу.