Она окружила своего ребенка такою любовью, которая, казалось, должна была бы обладать чудодейственною исцеляющею силою.
Кроме того, она так умела развлекать и занимать больную, что она не спрашивала об отсутствующем отце — вопрос, который всегда чисто физической болью отзывался в сердце графини.
Наконец, появились роковые симптомы.
Однажды вечером, после приступа кашля, девочка вдруг вскрикнула.
Это был крик отчаяния.
Она поднесла к губам носовой платок, и на нем оказалось кровавое пятно.
Маленькая Кора залилась слезами и бросилась в объятия матери.
— Мама, мама… кровь, это кровь. Я очень больна.
О дивные сердца истинных матерей, кто в состоянии описать вашу скорбь, кто может выразить на человеческом языке слова молитвы, исходящей из этих сердец.
Графиня Конкордия Васильевна имела настолько силы, чтобы удержаться в присутствии дочери от слез, которые жгли ей глаза.
Она засмеялась, но в этом смехе были слышны рыдания.
Она стала утешать девочку, уверяя ее, что кровь не есть еще признак серьезной или опасной болезни, и достигла своей цели.
Маленькая Кора утешилась.
Выбрав удобную минуту, графиня Конкордия вскоре удалилась в свою комнату и там перед иконой Божьей Матери предалась своему горю, с рыданиями моля Пречистую Заступницу не отнимать у нее единственное утешение в жизни.
«Впрочем, да будет Святая воля Твоя!»— закончила она свою молитву.
Это был величайший пример истинной христианской покорности.
Бедной женщине не оставалось более никого и ничего, из тех и из того, как она любила и о чем мечтала.
Вся ее любовь и все мечты разрушались.
Маленькая Кора — ее единственная отрада, была центром ее домашнего очага, целью ее жизни, и она обречена лишиться ее.
Хотя небо и не присудило ее принести эту жертву собственными руками, с ней все же повторялась библейская история Авраама, приносящего в жертву Богу своего единственного сына.