Карл Генрихович поморщился от этой аттестации лакея, данной его жене и матери его детей.
— Да и что такое женатый в наше время господин, разве это к чему-нибудь обязывает, или от чего-нибудь останавливает… Да ничуть…
Выпив свой кофе, обманутый муж не стал дожидаться окончания свидания своей жены и отправился домой.
Два дня он посвятил на обсуждение дела и, наконец, решился так или иначе получить удостоверение.
Сопровождаемый двумя друзьями, местным полицейским приставом с несколькими городовыми, он явился на дачу к графу Белавину и накрыл его и свою жену на месте преступления.
По обстановке, в которой их застали, не могло быть сомнения в их отношениях.
Составлен был полицейский протокол.
Факт прелюбодеяния был установлен.
Карл Генрихович ограничился лишь тем, что потребовал с него копию, заявив, что возбудить дело в духовном или уголовном суде будет зависеть от его усмотрения.
Он не начинал ни того, ни другого.
Этим он заслужил одобрение всех, знавших о его несчастье — не было слов, которыми бы ни восхваляли его великодушия.
Одна Надежда Николаевна, знавшая хорошо своего мужа, угадала, что скрывается под маской этого великодушия.
Артист-дилетант жаждал крови.
Он послал вызов графу Белавину, и тот принял его.
Секунданты обоих условились довольно быстро относительно дуэли.
Граф Владимир Петрович соглашался на все, лишь бы поскорей кончить эту глупую историю.
История эта казалась ему действительно только глупой.
Граф не предвидел такого исхода своего увлечения.
И как можно предполагать, что Надежда Николаевна такая ловкая, предусмотрительная, не сумела принять меры, чтобы отвратить подозрение своего мужа.
Можно ли было, кроме того, думать, что существо такое безличное, каким казался муж г-жи Ботт, вдруг превратился в мстителя, алчущего крови оскорбителя своей чести.