— Нет, — возразил Эмануил, бледнея, — я и мать ее должны уехать далеко, а силы этого ребенка слишком слабы, чтобы перенести трудности долгого и быстрого путешествия.
— Я очень рада, тем более что уже давно скучаю. Я выкормила то дитя, которое вы видели, и люблю его, как свое собственное; но его взяли теперь от меня, и вот вы, отдавая мне свое, как бы вознаграждаете меня за то счастье, которое я потеряла.
— Я не буду ставить вам никаких условий, — говорил Эмануил, — потому что считаю лишним всякий денежный уговор с той, которая заменит мать моей дочери; но вот что я предлагаю вам.
В ответ на это женщина проговорила что-то, желая показать Эмануилу, что она не так требовательна, но тот продолжал:
— Этот дом принадлежит вам?
— Нет, сударь.
— Что стоит он?
— Шесть тысяч франков.
— Вы купите его.
Это поразило до того незнакомку, что она раскрыла глаза и рот.
— На какие деньги я куплю его, сударь?
— Вы возьмете нужную для этого сумму у моего банкира.
— На чье же имя я куплю его?
— На ваше собственное; я вам дарю его.
— Как вы добры, сударь!
— Выслушайте же Меня: лишь только вы купите этот дом, я пришлю тотчас же работников, которые отделают комнату наверху так, чтоб она походила на ту, в которой жил до сих пор этот ребенок, потом я желал бы, чтоб дочь моя ни в чем не нуждалась… Сколько вам нужно в месяц?
— Не имея надобности платить за квартиру, достаточно будет 50 франков в месяц, чтобы я и эта малютка жили, как принцы.
— Вы будете получать каждый месяц 500 франков.
Женщина вскрикнула от удивления: она не могла понять, кто был этот щедрый господин.
— Каждый день, — продолжал Эмануил, — к вам будет приезжать вот эта самая карета, и вы можете кататься с моей дочерью куда хотите. Кроме того, за всем, что нужно, вы можете обращаться к моему банкиру, который вам будет давать все требуемое; но за это я прошу только одно, чтоб ребенок был так счастлив, как только может быть счастливо дитя, оставленное матерью и отцом…