— Но как это было устроено?
— Очень просто: я знала, что де Гриж, которого вы считали совершенно ничтожным, влюблен в г-жу де Брион, и вот я сделалась любовницей маркиза именно в том убеждении, что со временем та, которую он любит, уступит его желаниям.
— Так вот какое мнение вы имеете о женщинах?
— О, Боже мой, да! Вот и она уступила ему, потом стала писать письма; я же, подождав, чтоб их скопилось побольше, отправилась к Леону, взяла их и отослала Эмануилу. Что ж? Обыкновенное мщение женщины, которое оправдают все, если я объясню и мою страсть к Леону, и мою ревность к нему, — продолжала она, заливаясь смехом. — Булавкой я разрушила колосса и удержала маленьким колесиком быстрый бег колесницы; но вы не думали, что я избавлю вас так легко и скоро от де Бриона? Теперь будьте покойны; он не опасен больше.
О, если бы знали, от каких причин зависят иногда великие изменения в мире, не надивились бы! И между тем, никто из современных историков не знает этого! А все это было весьма интересно, хотя и показалось бы неправдоподобным читателю.
— Юлия, — сказал серьезно министр, — вы нам оказали важную, весьма важную услугу.
— Кому это вы говорите?
— Хотите вы, я окончательно устрою ваше состояние?
— Об этом нечего и спрашивать.
— Вас ничего особенно не привязывает к Парижу?
— Ничего.
— Следовательно, вы согласны уехать?
— Хоть сейчас же, если хотите; особенно если еще с политической целью.
— Вы угадали.
— И вы рады, что избавляетесь от меня? — спросила Юлия.
— Как это можно…
— Не шутя, вы прекрасно делаете, удаляя меня; со временем я могу сделаться опасным союзником, особенно если те, которым я служу, будут долго держать меня возле себя. Подумайте — я все-таки женщина, и следовательно, в минуту увлечения, так свойственную нам, я могу выдать государственные тайны и сделать этим более зла правительству, нежели принесла ему пользы. Какой позор был бы для него, если б знали все то, что я знаю!
Министр, слушая Юлию, понимал, что ее слова были сказаны вовсе не без цели, а чтоб дать ему почувствовать всю необходимость приберечь ее, или если уж он собирался удалить ее, то чтоб он предоставил ей все выгоды исключительного положения.
— Не беспокойтесь, — сказал он, — вам не на что будет жаловаться, приняв мое предложение.
— Вы поняли меня, г-н министр, — продолжала она. — Когда же я уезжаю?