Я откладываю альбом и подхожу к маленькому письменному столу в углу комнаты. Достаю блокнот и ручку и начинаю сначала.
Я пишу, пока не заканчивается страница. Я раздумываю, добавить ли в конце: «Ричард приходил ко мне вчера», но решаю, что не стоит, потому что это возбудит не тот тип сомнений, который нужно, она может подумать, что я пытаюсь заставить ее ревновать.
Поэтому я просто ставлю свое имя, складываю листок втрое и прячу в ящик стола, чтобы перечитать еще раз, прежде чем отдать его ей.
* * *
Чуть позже я принимаю душ и одеваюсь. Я провожу по губам столбиком помады, скрывая след прикосновения Ричарда. Внезапно я слышу крик тети Шарлотты и бегу на кухню.
К потолку поднимается черный дым. Тетя Шарлотта машет кухонным полотенцем на оранжевые языки пламени, пляшущие на плите.
– Соду! – кричит она.
Я хватаю из шкафчика коробку и тушу пламя, высыпая на плиту ее содержимое. Тетя Шарлотта бросает полотенце и включает холодную воду, подставляя под струю ярко-красную отметину на предплечье.
Я убираю с плиты сковороду с вспыхнувшим беконом и достаю из морозилки лед.
– Держи.
Когда она убирает руку из раковины, я выключаю кран.
– Что случилось? С тобой все хорошо?
– Я хотела перелить жир из-под бекона в старую кофейную банку.
Я пододвигаю к ней стул, и она тяжело на него оседает:
– Я промахнулась. Всего лишь капнула жиром в огонь.
– Не хочешь сходить к врачу?
Она отнимает от руки упаковку со льдом и смотрит на отметину. Ожог длиной с палец и примерно полсантиметра в ширину. К счастью, волдыря нет.
– Ожог не сильный, – говорит она.