Нова. Да, и Гоморра

— И все-таки что ты чувствовала? Я пытаюсь оценить твою эмоциональную реакцию, как ты не понимаешь?

Она посмотрела на окно. Посмотрела на доктора Гросса. Потом отвернулась к полкам.

— Тут есть одна книжка, часть книжки, там это сказано лучше, чем сумею я.

Она начала вытаскивать том из собрания сочинений Ницше.

— Какая книжка?

— Идите сюда, — сказала она, перелистывая страницы. — Я вам покажу.

Доктор Гросс встал со стола. Ли уже ждала его под окном.

Доктор Гросс взял у нее книгу и, нахмурившись, прочитал:

— «Рождение трагедии из духа музыки»… именно в этих диссонирующих тонах заключена смерть…

Ли головой выбила книгу у него из рук. Она полезла по нему, будто он — мебель, а она — зверек. Когда ее рука не цеплялась за его пояс, за ворот рубашки, за плечо, она тянулась вверх. Он ухватил ее, когда она уже вцепилась в подоконник.

А за окном девять этажей вниз.

Она высунулась в залитую солнцем раму. Доктор Гросс дернул ее за ногу, и она упала ему в руки с криком:

— Дайте мне умереть!

Они вместе рухнули на пол, он кричал: «Нет!», девочка плакала. Тяжело дыша, доктор Гросс поднялся на ноги.

— Я хочу умереть!

Она лежала на зеленом виниле, свернувшись клубком вокруг собственных рыданий, прижимая руки к животу.

— Ли, ну как тебе объяснить, чтобы ты поняла? Да, для девятилетнего ума то, что ты чувствуешь, — испытание несправедливо тяжелое. Но надо же с этим как-то смириться, надо как-то жить дальше. Это не выход, Ли. Я хотел бы тебе помочь, Ли. Если ты мне позволишь, возможно, я сумею…

Она, прижимаясь щекой к полу, закричала:

— Вы не можете помочь! Я знаю все ваши мысли, они такие же грубые и расплывчатые, как у всех остальных! Как можете вы — вы — помочь тем, кому страшно оттого, что у них в голове сформировались неверные ассоциации! Как? И я не хочу блуждать и в ваших страхах тоже! И я не ребенок! Я прожила больше лет, видела больше мест, чем десять таких, как вы! Уходите и оставьте меня в покое…

Боль, ярость и музыка.