Он смущенно улыбнулся щербатым ртом.
— Точно. Наверно, многие чувствуют то же самое. Ладно, пошли за растворителем.
— Ага.
Бадди направился к винтовой лестнице и уже стоял на площадке, собираясь идти наверх, когда оттуда кто-то заорал:
— Берегись!..
Десятигаллоновая канистра грохнулась на трап в пяти метрах от него. Бадди обернулся, и тут она треснула…
(Грохнули акустические барабаны Фауста.)
…и растворитель, окисляясь в воздухе, брызнул наружу.
Бадди заорал и схватился за глаз. Все утро он работал напильником, и пропитанные машинным маслом рукавицы были нашпигованы металлическими опилками. И этой рукавицей он тер себя по лицу.
(Электрический контрабас Фауста терся о диссонанс задержания.)
Бадди, шатаясь, спускался по лестнице, горячий растворитель дождем барабанил по его спине. Потом внутри что-то оборвалось, и он замахал руками.
(Заключительный хор устремился к финалу. Голос ведущего включился, не дожидаясь, когда отзвучит музыка: «Итак, наши маленькие друзья в удивительной стране музыки…»)
— В чем дело?
— Господи, что там случилось?..
— Что случилось?! Я говорил, чертов лифт опять сломался!
— Звоните в лазарет! Быстрее! Вызовите…
Голоса сверху, голоса снизу. Топот. Бадди, стоя лицом к трапу, орал и махал руками.
— Осторожней! Что с ним?
— Помогите мне его держать… О-ой!
— Он рехнулся! Позовите врача из лазарета…