— Кто все?
— Торк и все остальные.
Она повела меня через дворик, по извилистой тропе, на пляж. Море шумело в лунном свете. Внизу, на пляже, вокруг хлещущего ночь костра из пла́вника, стояли люди. Ариэль шла рядом со мной.
Двое рыбаков из городка сидели бок о бок на перевернутом корыте и играли на гитарах. Пение, пронзительное и ритмичное, раздирало уши, даже несмотря на то, что от певцов меня отделяла полоса бледного песка. Танцевала старуха, на шее у нее тряслось ожерелье из акульих зубов. Еще какие-то люди сидели на перевернутой лодке и ели.
С краю костра стояла сковородка двух футов в диаметре, и на ней пузырилось масло вокруг бледно-розовых островков — креветок. Одна женщина выкладывала их на сковородку, другая снимала.
— Тио Кэл!
— Смотри, Тио Кэл тут!
— Эй, что вы двое тут делаете? Вам не пора спать? — спросил я.
— Папа Жоан нам разрешил! Он тоже скоро придет.
Я посмотрел на Ариэль:
— Почему они все тут собрались?
— Потому что завтра на рассвете будут прокладывать кабель.
Кто-то бежал к нам по пляжу, размахивая бутылками, зажатыми в обеих руках.
— Они не хотели тебе говорить про этот праздник. Думали, это может ущемить твою гордость.
— Мою… что?
— Если ты узнаешь, что они так празднуют дело, которое тебе не удалось…
— Но…
— …и при этом ты еще покалечился. Они не хотели, чтобы ты грустил. Но Торк хочет тебя видеть. Я сказала, что ты не будешь грустить. И потому пошла и привела тебя сюда, вниз.
— Ну… спасибо.
— Тио Кэл?