Любовь в мире мертвых

Сейчас она усмехнется, как обычно, или, еще хуже, просто пройдет мимо с каменным надменным выражением лица.

— А если я выиграю?

Цезарь даже подпрыгнул от неожиданности.

Да неужели?

И с удивлением услышал свой голос:

— Твое желание, nena (малыш. исп). Любое.

Он это сказал? Он это сейчас сказал?

Диксон рассмеялся опять своим мерзким каркающим смехом.

— Она запала на тебя, Марти, слышь?

— Заткнись уже, сука! — не выдержал все-таки Мартинез, не отрывая внимательного взгляда от женщины, напряженно ожидая ответа.

— Я согласна. Прямо сейчас.

Ох-ре-неть! Согласна! Просто охренеть!

Мишонн отошла в сторону, вытащила катану.

Мартинез огляделся, с досадой поняв, что разговор их слышал весь стадион, и теперь человек двадцать, не меньше, стояли полукругом, ожидая спарринга, отпуская комментарии разной степени пошлости.

Особенно усердствовал, конечно же, Диксон.

Цезарь наклонился, поудобнее взял в руки любимый мачете. По длине он, само собой, уступал катане, но по ширине, по убойной мощи превосходил, и намного.

— До первой крови, chica (девочка. исп)?

— Пока не уложишь, — усмехнулась она.

Мартинез решил, что ослышался.

Она с ним флиртует что ли? И если он победит ее, то реально даст? Поверить в это было сложно, но нереально хотелось.