Любовь в мире мертвых

Обстоятельный, острый, опасный. Жесткий, идущий напролом.

Как и его хозяин.

Цезарь ничего не говорил, только смотрел. Мачете обманчиво небрежно был отставлен в сторону, но Мишонн не сомневалась в быстроте реакции Мартинеза.

Как и в его силе и решимости.

Он не даст ей уйти.

И разговаривать бесполезно, остается только пробиваться.

Цезарь не выдерживает, нападает первым. Мишонн, мимолетно усмехнувшись (как всегда, нетерпелив), отбивает, грациозно уходя из-под удара.

Они скользят по кругу, не отрывая взглядов друг от друга, словно в танце.

Словно в постели.

Сравнение опять мелькает совершенно некстати, заставляя руку чуть дрогнуть от воспоминаний. Чуть не пропустить удар.

Она тогда пропустила удар.

Не ожидала от него.

Она развлекалась, глядя, как он облизывается со стороны, как глаз не сводит, черных, затягивающих.

От этого сладко будоражило низ живота, пересыхали губы.

Приятное, давно уже забытое, за ненадобностью, ощущение.

Это не пугает, настораживает только.

Потому что не вовремя.

Потому что не нужно.

Потому что отвлекает.

Заставляет себя женщиной чувствовать, желанной, манящей, а не машиной для выживания среди ужасов конца света.