Самая сладкая ложь

— Нет. Такая, будто ее соткали божественной материи.

— Льстец, — бросила Марика, рассмеявшись в очередной раз.

— Когда-то, давным-давно, из такой материи ткали самые дорогие ковры для храмов богов и богинь любви. А, может, даже их самих. Но только частично. Потому что этой материи мало, а полностью из нее надо было соткать только тебя. Для того чтобы у меня была полностью божественная женщина.

— Льстец-эстет, — поправила сама себя она. — Сейчас я покраснею и укроюсь с головой.

Он поцеловал ее в живот, опустился ниже, и Марика снова откинулась на подушку.

— Делают ли что-нибудь сейчас с этой божественной материей? — спросила она.

— Даже если и делают, это ровным счетом ничего не стоит. Сколько бы из нее ни шили одежд, сколько бы из нее ни ткали ковров и сколько богов и богинь из нее бы ни создавали, все, кто когда-либо к ней прикасался, недостойны даже того, чтобы целовать следы твоих ног.

Глава 12

Выбранное Лией платье не было особенным и не поражало воображение нестандартным цветом или покроем, но сидело оно великолепно. На этом сошлись все — от Константина и до девушек-консультантов в магазине одежды, которые облепили ее и с восторгом наблюдали, как она меняет один наряд на другой. Это было темно-синее платье из тяжелого бархата, длинное, почти до пят, с длинным рукавом и открытой спиной. Образ Лия дополнила нежно-голубым шелковым шарфом, оглядела себя еще раз, надела туфли и взяла с туалетного столика серьги, но, услышав тихий стук в дверь, отвлеклась.

— Я почти одета, — рассмеялась она, поворачиваясь к двери.

— Как это — почти? Женщина бывает либо одета, либо нет. Третьего варианта не существует.

Константин деловито осмотрелся и присел.

— Смокинг тебе к лицу! — выдохнула Лия восхищенно.

— Что же, надеюсь, я ослеплю не всех представительниц прекрасного пола, а только половину. А платье тебе не просто к лицу. Такое впечатление, будто дожидалось именно тебя. — Константин перевел взгляд на ее ноги. — И остается только надеяться, что ты ни разу не падала с таких каблуков.

Лия взяла свою сумочку и достала оттуда небольшой сверток.

— Вот, это тебе. — Она протянула сверток Константину и замерла, глядя на то, как он разворачивает бумагу. — С днем рождения.

Сначала по лицу именинника невозможно было понять, доволен ли он подарком. Он внимательно рассмотрел карманные часы с разных сторон, открыл их, прочитал надпись на внутренней стороне: «Время будет ничем без любви, а любовь будет всем и без времени» и поднял глаза на Лию.

— Ты, наверное, не поверишь, — сказал он, — но мне ни разу в жизни не дарили карманных часов. Давным-давно я нашел в часовой лавке карманные часы и пару месяцев собирал деньги. А потом пришел, не нашел их и расстроился. Кто-то меня опередил.

— Я боялась, что это будет банальным подарком.

— Подарки не бывают банальными. Бывают люди, которые не умеют ценить подарки. — Он поднялся, обнял ее и поцеловал в лоб. — Это один из самых лучших подарков, которые мне когда-либо дарили. В миллион раз лучше драгоценностей, картин, хрусталя и всего остального. Мне кажется, одна дарственная надпись могла бы стать подарком. Она вполне достойна того, чтобы ее цитировать. Хотя… нет. Самые дорогие слова лучше сохранять для себя. — Он снова сел и принялся разглядывать часы с видом любопытного ребенка. — А ведь у меня нет ни одного костюма — «тройки». С чем же я буду их носить? Наверное, пришла пора купить пару таких костюмов. Как ни крути, я повзрослел на год, и я могу себе это позволить. Ну, почему ты не спрашиваешь у меня, где я был весь день? Или ты не заметила моего отсутствия?