В саду дворца суета — за три часа до полуночи женщины с волнением замерли в своих палатках, готовые торговать и флиртовать, а мужчины ждали появления падишаха. Джехангир не нарушил обычая своих предков, он ступил на покрытые бархатом дорожки в установленное время. Почему торговали ночью, не помнил уже никто, но все принимали это правило как должное.
Джехангир медленно двинулся вдоль рядов палаток в сопровождении своего сына принца Хуррама, только что вернувшегося из Лахора, Итимад-уд-Даулы и еще многих придворных. Было заметно, что глаза падишаха кого-то ищут среди прекрасных торговок. Принц что-то сказал ему, кивая на одну из палаток, Джехангир выслушал и медленно повернулся.
— Ваше величество, разве я не прав, разве чудесные глаза Мехрун-Ниссы не обещают таких же чудес в ее палатке?
— Когда это ты научился так говорить?
Хуррам рассмеялся:
— В нашем дворце всему научишься…
— Приветствую вас, ваше величество, — наклонила красивую головку Мехрун-Нисса. Она была хороша, несмотря на свои тридцать три года, куда красивей многих юных обитательниц зенана.
— Чем вы торгуете?
— Чудесами, привезенными издалека.
На прилавке Мехрун-Ниссы действительно лежали вещицы, которых не встретишь на рынке Агры. Здесь были музыкальные шкатулки и заводные игрушки, небольшая шарманка, часы с высовывающейся птичкой, зеркало, увеличивающее лицо, несколько миниатюрных портретов, в том числе в медальонах…
У Джехангира просто глаза разбежались. Мехрун-Нисса почувствовала досаду, она перестаралась, интерес к диковинкам вполне мог затмить интерес к самой красавице.
К счастью, этого не произошло, падишах только поинтересовался:
— Откуда все это?
— Из Бенгалии, привезено фиранги, ваше величество. Они научились делать забавные вещицы.
— Сколько стоит?
— Все?
— Да.
Глаза вдовы глянули с вызовом:
— Десять лакхов.
— Миллион рупий! — ахнул кто-то за спиной падишаха.